Он произнес ее имя и не узнал собственного голоса, хриплого от желания.
— Я хочу тебя, — прошептал он. А когда Оливия застонала в ответ и нашла губами мочку его уха, он коснулся губами ее собственного ушка и повторил:
— Я хочу тебя немедленно.
— Да, — ответила она. — Да.
У него перехватило дыхание, он отступил на шаг и взял ее лицо в ладони.
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
Она кивнула.
Но этого было недостаточно.
— Ты понимаешь? — спросил он, звенящим от страсти голосом. — Скажи это вслух.
— Я понимаю, — чуть слышно выговорила она. — Я тоже хочу тебя.
Он все еще не двигался, он боялся перейти последнюю грань рассудка… приличия. Он уже знал, что готов посвятить ей всю жизнь, но еще не произносил клятвы в церкви, перед лицом ее родственников. Но, бог мой, если она собирается его останавливать, пусть сделает это прямо сейчас.
Она замерла. Несколько мгновений она даже не дышала, а потом взяла его лицо в ладони, повторив его собственный жест. Их взгляды встретились, и он увидел в ее глазах любовь и доверие — столь огромные и столь глубокие, что ему стало страшно.
Как он сможет стать достойным всего этого? Как он сможет быть уверен, что она с ним спокойна и счастлива, что она ежедневно, ежеминутно знает, как сильно он ее любит?
Она улыбнулась. Сначала нежной, затем умной, и, возможно даже, немного лукавой улыбкой.
— Ты собираешься просить моей руки, — прошептала она. — Ведь так?
От потрясения у него открылся рот.
— Я…
Но она приложила к его губам палец.
— Молчи. Просто кивни, если это правда.
Он кивнул.
— Не проси сейчас, — потребовала она так торжественно, будто была богиней, и смертные исполняли любую ее волю. — Сейчас не время и не место. Я хочу, чтобы мне сделали предложение как подобает.
Он снова кивнул.
— Но… если я буду знать, что ты собираешься просить моей руки, я, возможно, позволю убедить себя, что можно…
Другого разрешения Гарри не потребовалось. Он снова прижал ее к себе для обжигающего поцелуя, пальцами нащупывая затянутые в шелк пуговки у нее на спине. Они расстегивались легко, и через несколько секунд платье с шелестом упало к ее ногам.
Она стояла перед ним в сорочке и корсете, и светлая ткань мягко блестела в лунном свете, льющемся через незанавешенный верхний полукруг единственного в комнате окна.
Она была так красива, так чиста, так божественно воздушна — ему захотелось замереть и пить ее взглядом, хоть тело и горело от желания к ней прикоснуться.
Он сорвал с себя пиджак и ослабил узел галстука. А она просто стояла и тихо наблюдала за ним огромными от удивления и восторга глазами. Он расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке, ровно столько, чтобы можно было стянуть ее через голову, а потом, в последней вспышке разума, аккуратно сложил рубашку на стуле, чтобы она не помялась. Она издала легкий смешок и закрыла рот рукой.
— Что?
— Ты такой аккуратный, — сказала она, явно смущенная тем, что приходится на это указывать.
Он демонстративно бросил взгляд через плечо.
— За этой дверью четыре сотни людей.
— Но ты же меня соблазняешь!
— Я не могу делать это аккуратно?
У нее вырвался еще один смешок. Она наклонилась, подняла платье и протянула ему.
— Ты не откажешься сложить и его тоже?
Он сжал губы, чтобы не расхохотаться. Молча протянул руку и взял платье.
— Если у тебя начнутся проблемы с деньгами, — сказала она, наблюдая, как он вешает платье на спинку стула, — вспомни, что для старательной личной горничной всегда найдется работа.
Он повернулся к ней, и один уголок его рта неумолимо пополз вверх. Постучал себя по левому виску у самого уголка глаза и проговорил:
— Я же не различаю цвета, ты забыла?
— Ой-ой-ой! — она всплеснула руками, с неимоверно благопристойным видом. — Тогда ничего не получится.
Он шагнул вперед, пожирая ее глазами.
— Я мог бы компенсировать этот недостаток чрезвычайной преданностью своей госпоже.
— Верность и преданность всегда высоко ценились в слугах.
Он подошел ближе, совсем близко, так что его губы почти касались уголка ее рта.
— А в мужьях?
— В мужьях они ценятся чрезвычайно, — прошептала она. Дыхание у нее сбилось, а от трепета ее кожи у него закипела кровь.
Он протянул руку к завязкам корсета.