— Сердечное спасибо, — отозвался Себастьян. — Теперь у меня в запасе уже пятнадцать языков.
Оливия подумала, не сказать ли ей merci, но решила, что будет выглядеть смешно.
— А вы что можете? — спросил принц у Гарри.
— Да, Гарри, — присоединился Себастьян. — Что можешь ты?
Гарри спокойно посмотрел на кузена и ответил:
— Боюсь, я не знаю ничего необычного.
У Оливии возникло впечатление, что кузены сказали друг другу гораздо больше, нежели произнесли вслух, но ей не дали обдумать эту мысль, поскольку Себастьян снова повернулся к принцу и спросил:
— А как на финском будет «пожалуйста»?
— Ole hyvд.
— Великолепно. — Он кивнул, видимо пристраивая эту информацию где-то у себя в голове. — Никогда не знаешь, где неожиданно встретишься с прекрасной финской барышней.
Пока Оливия прикидывала, как бы ей снова взять в руки происходящее в ее собственной гостиной, раздался стук в дверь. Хантли немедленно пошел открывать.
Через несколько секунд он вернулся с совершенно незнакомым молодым человеком. Хотя… чуть выше среднего роста, темные волосы… Он почти несомненно…
— Мистер Эдвард Валентайн, — провозгласил Хантли. И удивленно поднял брови. — Пришел к сэру Гарри Валентайну.
— Эдвард! — Гарри тут же встал. — Все в порядке?
— Конечно, — ответил Эдвард, смущенно оглядывая комнату. Он, очевидно, не ожидал встретить здесь столько народу. Он протянул Гарри конверт. — Это тебе. Мне сказали, оно срочное.
Гарри взял конверт, положил его в карман и представил брата всем присутствующим, даже трем служанкам, все еще сидящим рядком на канапе.
— А почему Себ стоит на столе? — спросил Эдвард.
— Развлекаю народ, — отсалютовал Себастьян.
— Себастьян читал нам вслух «Мисс Баттеруорт и безумного барона», — объяснил Гарри.
— О! — воскликнул Эдвард, и лицо его буквально-таки осветилось энтузиазмом — впервые с момента прихода. — Я ее читал.
— Тебе понравилось? — спросил Себастьян.
— Блестяще. Очень здорово. Манера письма порой хромает, но история просто фантастическая.
Себастьян, похоже, заинтересовался.
— Фантастическая в смысле отличная или в смысле невероятная.
— И то и то, я так думаю, — ответил Эдвард. Он оглядел комнату. — Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Оливия открыла было рот, чтобы произнести «конечно, нет», но ее опередили Себастьян, Гарри, и принц.
Так. Чей это дом?!
Эдвард обернулся к ней — занятно, он совершенно не походил на Гарри, разве что цветом волос — и произнес:
— Э-э, вы собираетесь войти, леди Оливия?
Она поняла, что все еще стоит в дверях. Остальные джентльмены сидели, но маловероятно, что Эдвард, только-только с ней познакомившись, может сесть, пока она стоит.
— Вообще-то, я хотела выйти в сад, — сказала она и умолкла, поняв, что никто не собирается ее останавливать. — Но я, пожалуй, сяду.
Она села в стороне от всех, недалеко от нервно поглядывавших на нее служанок.
— Пожалуйста, — сказала она им, — останьтесь. Я не хочу, чтобы вы пропустили конец представления.
Они поблагодарили ее с таким жаром, что Оливия задумалась, как она объяснит все это матери. Если Себастьян собирается приходить сюда для ежедневных чтений (а он, конечно, не сможет прочесть весь роман в один присест), а служанки каждый раз будут его слушать, в доме окажется немало нечищенных каминов.
— Глава вторая, — объявил Себастьян.
В комнате воцарилась мертвая тишина, что заставило Оливию прыснуть.
На нее сразу сердито покосились принц, Владимир и Хантли.
— Простите, — промямлила она и благонравно сложила руки на коленях. Похоже, сейчас стоило вести себя примерно.
Достойный конец мисс Баттеруорт
Автор: Оливия Бевелсток
Барон оказался вполне в своем уме, а вот Присцилла нет!
Новая вспышка оспы. Ранее неизвестная, смертельная разновидность.
Присцилла покидает барона и посвящает остаток жизни разведению почтовых голубей.
Барон съедает голубей.
Барон съедает Присциллу.
Последний финал — явная натяжка, но почему бы барону, в самом деле, не сойти с ума во время исследования темных джунглей, где он подружится с каннибалами?
Вполне возможно.
Она посмотрела на Гарри, пытаясь определить, что он думает о представлении. Но Гарри выглядел несколько рассеянным. Он задумчиво щурил глаза и не смотрел на Себастьяна. А пальцы его барабанили по ручке дивана — верный признак размышлений. Вот только о чем?