104 
А может, это вовсе не резиденция посла? Нет, нет, просто здание очень большое. Она вполне могла оказаться очень далеко от бала, вот звуки и не долетают.
И тут она услышала шаги. Сердце подпрыгнуло у нее в груди, и она полускользнула, полускакнула обратно в кровать, плюхнувшись на нее как раз, когда в замке повернулся ключ.
Как только дверь открылась, Оливия начала брыкаться. Чтобы вошедший не начал задумываться, отчего она так тяжело дышит.
— Я ведь настоятельно советовал тебе этого не делать, — укорил ее похититель. Он принес поднос с чайником и двумя чашками. Оливия почувствовала, как по комнате разливается аромат чая. Божественный запах.
— Я очень благородный, правда? — спросил он, слегка приподнимая поднос и ставя его на столик. — Мне и самому случалось носить кляп во рту. — Он указал на ее собственный. — Он ужасно сушит рот.
Оливия, не отрываясь, смотрела на него. Как, скажите на милость, она должна отвечать? В буквальном смысле, как?! Он же знает, что она не может говорить.
— Я выну его, чтобы вы выпили немного чаю, — сказал он. — Но вы должны обещать вести себя тихо. Один звук чуть громче шепота, и мне придется снова лишить вас сознания.
Глаза у нее расширились.
Он пожал плечами.
— Это довольно просто. Один раз у меня уже получилось, и неплохо, должен заметить. У вас даже голова не болит, правда?
Оливия моргнула. У нее действительно не болела голова. Что он с ней сделал?
— Так вы будете вести себя тихо?
Оливия кивнула. Она отчаянно хотела, чтобы он вытащил кляп. А вдруг, если она сможет говорить, ей удастся убедить его, что это ошибка.
— Только никакого героизма, — предостерег он, но глаза его смотрели несколько насмешливо, будто он не мог себе представить, что она, паче чаяния, поведет себя подобным образом.
Она помотала головой, пытаясь при этом придать выражению глаз как можно больше искренности. До того, как он вынет кляп, она может общаться только взглядом.
Он наклонился, вытянул руки, потом замер и отпрянул.
— Думаю, чай уже заварился, — заметил он. — Мы же не хотим, чтобы он пере… как это будет?
Да он русский! По этой самой фразе — «как это будет?» — Оливия, наконец, узнала акцент и смогла определить его национальность. Он произносил ее точно как принц Алексей.
— Что за глупость с моей стороны, — произнес он, разливая чай. — Вы же не можете ответить.
Наконец он подошел к ней и вынул кляп.
Оливия закашлялась, прошло некоторое время, пока ее рот не увлажнился настолько, что она смогла говорить. Но как только к ней вернулся дар речи, она прямо посмотрела на похитителя и произнесла:
— Перестоял.
— Простите?
— Чай. Мы же не хотим, чтобы он перестоял.
— Перестоял, — он повторил слово, будто пробуя его на язык и проговаривая в мозгу. Потом одобрительно кивнул и протянул ей чашку.
Она скривилась и слегка пожала плечами. Как, интересно, она сможет ее взять? Руки-то у нее все еще связаны за спиной.
Он улыбнулся, и улыбка не была ни жестокой, ни снисходительной. Просто… сочувственной.
У Оливии зародилась надежда. Крохотная, но все же…
— Боюсь, я не доверяю вам настолько, чтобы развязать руки, — сказал он.
— Обещаю, я не стану…
— Не давайте обещаний, которых не сможете выполнить, леди Оливия.
Она открыла рот, чтобы возразить, но он перебил ее:
— Нет, я не думаю, что вы станете сознательно врать мне, но если вы увидите нечто, что сочтете шансом, то не сможете пройти мимо и совершите что-нибудь неразумное, мне же в этом случае придется сделать вам больно.
Убедительный способ положить конец дискуссии.
— Я так и думал, что вы со мной согласитесь, — констатировал он. — Так вы достаточно мне доверяете, чтобы позволить держать вашу чашку?
Она медленно кивнула головой.
Он рассмеялся.
— Умная женщина. Лучшая из возможных разновидностей. Терпеть не могу дур.
— Один очень уважаемый мной человек посоветовал мне никогда не доверять мужчине, который утверждает, что ему можно верить, — тихо заметила Оливия.
Похититель снова прыснул.
— Это человек — мужчина?
Оливия кивнула.
— Что ж, он хороший друг.
— Я знаю.
— Вот, — он поднес чашку к ее губам. — Сейчас у вас нет выбора, вы должны мне доверять.
Она отпила глоток. У нее действительно не было выбора, да и в горле пересохло.
104 
