60 
— Я тотчас же вернусь, — пообещал он и вышел проводить своих подруг.
Оставшись в одиночестве, Александра оглянулась в поисках места, куда можно было бы присесть. Она не хотела пачкать мебель, поэтому аккуратно опустилась на краешек стула у окна. Дыхание снова сбилось, ее начало трясти от волнения.
Две молодые женщины, с которыми она только что беседовала, были приятными и даже добрыми. А еще непривычно искренними. Александра не знала, почему они так отличались от остальных леди из светского общества. Что же касается Клервуда, то он, кажется, очень любил их. И определенно эти две дамы не трепетали перед герцогом, не боялись его, как все остальные. Александра сочла это хорошим знаком, ведь он выглядел слишком могущественным и слишком самоуверенным. Возможно, Ариэлла права и Клервуд был не так страшен, как его малевали.
И все же Александра сомневалась в этом.
Впрочем, герцог, кажется, не внушал ей ужаса — или все таки заставлял трепетать от страха?..
Тело Александры снова сотрясла дрожь. Перед глазами вспыхнули навязчивые картины: вот Клервуд сжимает ее в объятиях, не давая упасть в обморок, вот чарующе смотрит своими пронзительными синими глазами… Потом в памяти всплыли грубовато добродушное лицо сквайра и его добрая улыбка. И наконец, перед мысленным взором предстал образ Оуэна — он смеялся, такой красивый и искренний, такой влюбленный в нее… Александра потерла виски, которые теперь нестерпимо ныли от боли. Благородная наружность Клервуда, его сила и мужественность так подавляли! Этот разговор обещал стать самым тяжелым в ее жизни.
— Мисс Болтон?
Александра и не слышала, как герцог вернулся в гостиную. Она резко поднялась, встретившись с ним взглядом. Уголки губ Клервуда едва заметно растянулись в самодовольной улыбке.
— На часах еще нет семи, — тихо заметил он. — Кроме того, я планировал послать за вами свою карету.
Александра громко, беспокойно выдохнула.
— Вы правы, семи еще нет… Полагаю, сейчас полчетвертого или что то около того…
Темные брови герцога вопросительно взлетели вверх.
— Я должен быть польщен вашим ранним визитом? — мягко спросил он. — Или встревожен?
— Сегодня вечером я собираюсь ужинать в Эджмонт Уэй.
— Понял. — Его твердый взгляд даже не дрогнул, но едва заметная улыбка сбежала с губ. — Почему?
Почему, ну почему же, спрашивала себя Александра, она ощущает легкий укол сожаления? Почему этот обольститель так привлекает ее, лишает воли и присутствия духа? Почему заставляет чувствовать себя так, будто она говорит и делает что то неверное, что то, что может ему не понравиться?
— Розы в моей повозке. Они великолепны… но, боюсь, дождь не пошел им на пользу.
Герцог ничего не ответил, по прежнему внимательно глядя на Александру. Тогда она открыла свою сумочку и вытащила оттуда браслет.
— Я приехала, чтобы вернуть вам и это тоже. Очевидно, что я не могу принять цветы или столь неуместный подарок.
— Не могу уразуметь: почему нет? Особенно если учесть, как мне хочется, чтобы вы его носили, — обольстительно промурлыкал он.
Александра застыла на месте, все ее тело сковало напряжением. Тон Клервуда был соблазнительным — но одновременно и опасным. Он напоминал льва, зазывающего своего смотрителя в клетку в надежде попробовать на зуб, но лишь после того, как от души наиграется с ним. Александра знала, что эта ее оценка была абсолютно верной: Клервуд не привык к неповиновению, в чем бы оно ни выражалось.
— Ваше приглашение не было уместным.
— Разумеется, не было.
Она в изумлении воззрилась на герцога, он невозмутимо ответил на этот взор. И потому, что он ничего не отвечал, потому, что его взгляд даже не дрогнул, потому, что ее собственное сердце грозило в любую секунду вырваться из груди, Александра сорвалась на крик:
— Я объяснила Рандольфу, что у меня есть поклонник, ваша светлость! И он готов сделать мне предложение!
Глаза Клервуда снова вспыхнули.
— Меня едва ли беспокоит наличие соперника, мисс Болтон.
Александра чуть не задохнулась от возмущения. Так он не намеревается признавать безрассудность, тщетность своих ухаживаний? Неужели он не понял, что она сказала? Разве он не собирается оставить все свои нелепые попытки завоевать ее?
— Намерения моего поклонника благородны, — с достоинством произнесла она. — А ваши?
60 
