Последние отзывы

  99  

– Что было потом? – спросила уже Холодкова. – Я ведь тоже была там… Только я вышла в туалет, а когда вернулась, девочки уже собирались домой…

– Значит, вы и есть та самая Холодкова, ТРЕТЬЯ?.. – рот Аристарха свело судорогой. – Я не знал, что вы ничего не видели. Ведь вы раньше тоже заглядывали к нам.

– Да, Зоя сказала, что в соседях у нас красивый мужчина… Конечно, после ее слов мы не могли не заглянуть к вам… – Глаза ее заблестели, она вспоминала тот вечер.

– И что вы сказали женщинам? Как объяснили, что с вашим другом? – спросил Шубин.

– Сказал, что он перепил. Что ему плохо, но сейчас все будет хорошо… Я же не знал, что он мертвый! – крикнул он в отчаянии. – А потом они ушли. Помахали мне ручкой, что называется, и исчезли за ширмой…

– Да, когда я вернулась из туалета, они были какие-то не такие… Я еще спросила их, что случилось, но они сказали, что ничего особенного… И тогда мне почему-то подумалось, что речь идет о мужчинах, как будто они что-то задумали, может, разыграть соседей или еще что… Они – Зоя и Ира – таинственно переглядывались, но так мне ничего и не сказали… Мы выпили довольно много водки, это тоже надо учитывать… – как бы оправдывая себя и забыв на мгновение, что перед ней убийца, пробормотала Женя. – К тому же у нас тоже было рыльце в пуху, мы же собрались…

Юля с силой хлопнула ладонью по столу, и Холодкова моментально пришла в себя. Обхватила лицо руками и заплакала.

– Что было дальше? – раздался голос Шубина. – Когда вы поняли, что убили Рыскина?

– Как только эти дамочки исчезли, я сразу же бросился к нему и понял, что он мертв… Я испугался. Я не хотел в тюрьму. Я так много читал о российских тюрьмах, о зверствах, которые там творятся, о продажности прокуратуры и о том, насколько сложно в суде простому человеку что-либо доказать, к тому же я ведь, получается, убил очень известного человека, журналиста, что… – он всплеснул руками и на миг задумался, вероятно, вновь переживая одну из самых тяжелых минут своей жизни. – Я не чувствовал себя виноватым, я убил его случайно. Но чтобы доказать это, мне понадобился бы хороший адвокат, а где его взять, когда нет денег? Кроме того, все равно выяснилось бы, что Рыскин приезжал в С. к Аркадию Озе, а вовсе не к его брату… Короче, когда я понял, что влип и что если меня поймают, то я умру в тюрьме, не выдержав насилия, я решил в тот же вечер убрать всех свидетелей. Всех до одного. Получалось многовато. Во-первых, официант… Он видел Рыскина и меня, он обслуживал наш столик. И он должен был прийти с минуты на минуту и принести какой-то там салат… Мне надо было его опередить, чтобы он не вошел в кабинку, прежде чем я ее покину… И тогда я вышел и направился прямо к нему, он стоял возле стойки бара и что-то записывал в своем блокноте. Я сказал ему, что у меня начался приступ астмы, и попросил проводить меня на улицу… Я часто дышал и закатывал глаза, чтобы он поверил. И еще я сказал ему, что не смогу подняться по лестнице, чтобы выйти через парадную дверь, и спросил, нет ли у них черного хода, чтобы поскорее оказаться на свежем воздухе…

– И он пошел с вами на улицу?

– Да, он вывел меня через черный ход во двор…

– Где вы его убили?

– В коридоре. Там есть такой узкий холодный коридор с дверями, которые ведут в овощехранилища и морозильные камеры… Было тихо, если не считать доносившейся из зала музыки. И тогда я, понимая, что у меня нет выхода, повернулся к нему и схватил вот этими руками его за горло. Я изо всех сил сжал его… Вы смотрите на меня и не понимаете, как мог такой хиляк удушить официанта? У меня очень сильные руки. Я ведь жестянщик. Что для меня шея, когда я мял жесть! Кроме того, сработал эффект неожиданности. Он не ожидал моего нападения. Ему стало больно, он захрипел, но я где-то вычитал, что человека можно удушить за пару минут… И тут я почувствовал, что он обмяк и упал прямо на меня. Он был еще жив. И тогда я снял с шеи галстук и уже наверняка… – он вздохнул и вытер со лба пот. – Потом я выволок его на улицу, протащил по траве (на улице уже смеркалось) и тут увидел раскрытый канализационный люк. Его словно специально открыли для меня. Вернее, для него… И я подтащил к нему бедного официанта и… в этот люк… вниз головой. Затем закрыл крышкой, которая лежала рядом, и все…

– Вы еще возвращались в ресторан?

– Зачем? – удивился он и разве что не покрутил пальцем у виска. – Я что, больной? Теперь мне надо было убирать этих трех… – он скривил лицо в презрительной гримасе, – «подруг». Я знал, что, если избавлюсь от них немедленно, жизнь моя спасена. Судя по тишине, труп еще не обнаружили: не было слышно ни милицейской сирены, ничего такого… Я спрятался в кустах и стал ждать появления своих соседок. Ведь я как рассуждал: они – пьяненькие, и мне легко будет проследить хотя бы за одной из них, даже познакомиться, чтобы спросить у нее фамилии и адреса двух других…

  99