Последние отзывы

  100  

Хозяин снова встал, прошелся по вагону. Сутулый, с усталыми морщинками возле добрых глаз... Носком чувяка отбросил с дороги бриллиант «Заря Востока», оставшийся, видно, от папаши, потом наклонился, поднял, рассмотрел, близко поднося к сощуренным глазам. И, пожав толстоватыми плечами, сунул в трубку – только черный дым пошел.

Владимир сидел не поднимая головы. Холодный пот тек по его спине, и он чувствовал, что рубашка уже промокла от этого пота. Хозяин ходил, курил. Потом подошел к окну, приоткрыл штору и долго смотрел в пустую черноту. Круглая спина казалась еще круглей от крепко сцепленных позади рук. И тут Володя, бесцельно бродя взглядом по ковру у своих ботинок, увидел все еще валявшийся там пистолет. Ствол не выскочил – значит, еще хотя бы один патрон оставался...

Хозяин, не поворачиваясь, сказал:

– Мы хотим предложить вам, товарищ Бойко, возглавить ответственный участок работы. Наши органы. Справитесь?

– Какие органы, товарищ Семенов? – инстинктивно потянул время Владимир.

– Внутренние, товарищ Бойко! – крикнул, все так же стоя спиной, Хозяин. – Не пытайтесь ввести нас в заблуждение. Вы что, не знаете, какие бывают органы у человека? Внутренние органы для внутренних дел, наружные органы – внешних сношений... Ну для внешних – языком надо владеть... Язык, товарищ Бойко, – очень важная вещь. Вот вы – что вы делаете языком?

– Докладываю, товарищ генералиссимус, – ляпнул Владимир.

– Вы языком мыслите, товарищ Бойко. Язык – это классовое понятие. Вот мы и поручим сношения тем, у кого для этого есть классовое чутье...

Тут Хозяин замолчал, что-то обдумывая. И неожиданно закончил:

– Сношение – тоже классовое понятие. Так я считаю... Ну, товарищ Бойко, справитесь с органами?

– Не знаю, товарищ Семенов, – все тянул Владимир. – Нет опыта...

– Попытка – не пытка, – усмехнулся Семенов. – Попытайтесь... А мы вам попытаемся помочь. У вас есть вопросы, товарищ Бойко?

– Есть, – сказал Володя и встал. Пот теперь тек у него и по лбу из-под фуражки, заливая и пощипывая глаза, и ладони взмокли, и даже трусы прилипли... И все холоднее ему становилось от этого пота, трясло уже. – Есть вопрос, товарищ Семенов.

– Я вас слушаю, – Хозяин удивленно поднял бровь.

– Зачем все это нужно? – спросил Володя и почувствовал, что озноб сразу же прошел. – Зачем это все? И генерал этот всех молотил, и товарища Петрова расстреливали... Конвой зачем? Зачем ночью по дороге едете, и прицепки требуете, и пугаете дежурных? Зачем все у вас мертвые, зачем весь Салон этот? Люди нормально по делам едут, кто в отпуск, кто к детям в другой город, кто за промтоварами... А зачем вы в Салоне едете, товарищ Семенов? Может, обманывают вас, докладывают неправильно? Начальники же тоже люди, жить хотят хорошо... А у нас тут за ваше отсутствие, товарищ Семенов, никаких происшествий не было, я вам честное слово даю. И не будет. Скоро, говорят, парники разрешат держать, свинок кормить... Бросьте вы, товарищ Семенов, по стране кататься, я вам как младший товарищ советую. Вы же пожилой человек...

– Я не человек, Володя, – сказал Хозяин и, откинувшись на спинку стула, утомленно закрыл глаза. – Не человек... Я сила.

Ты мне скажешь – злая сила. И я мог бы согласиться с тобой... Но не соглашусь, потому что владею знанием, которое тебе, живому, недоступно. Не бывает злой силы! Слышишь?! И доброй не бывает. Есть только просто сила, и сила есть власть, а власть есть смысл.

Спроси ты меня, зачем все, что видишь вокруг, на земле и под землею, в небесах и водах: люди и труды людей, хитрость их, честь и бесчестие, и любовь, притяжение для глаз их и отвращение их сердцам – зачем...

Зачем, спроси ты, одни трудятся, жизнь земную губя, а другие лгут им, жизнь свою губя будущую, и рушатся в бездну...

Зачем, вновь спроси ты меня, воцарился я над льющими пот и льющими кровь, зачем ужасом смертным наполнил души их и сам зачем их боюсь...

И опять спроси ты – для чего нужна сила, сила власти и власть этой силы? Не подобно ли сну исчезну и я? Подобно сну, из которого нет выхода, хотя и страшен сон, покуда не придет время ночи отпустить спящих...

Нет, отвечу я тебе, и столько раз «нет» мое прозвучит, сколько капель крови вытекает из живого человека, доколь не остынет и не станет холоднее бескровного камня.

Нет!

Не исчезну я, и по всем дорогам всех земель будут нести меня железные колеса. И сон власти не исчезнет со мною, как не уходит с рассветом память о страшных видениях ночных, мучая весь день человека дурным духом и вредя в делах его.

  100