Последние отзывы

  23  

Выпалив эти слова, она покраснела; незачем было вспоминать про любовь, однако отступать уже некуда.

— А вот и самое расхожее слово во всем французском языке, — прокомментировал герцог. — L'amour! Я все ждал, когда мы наконец доберемся до него.

— Вы прекрасно знаете, monsieur, что я имела в виду вовсе не это, — не скрывая досаду, сказала девушка. — Я просто вспомнила «Сон в летнюю ночь».

— Я знаю это, — ответил герцог, — и подумал, что мне, наверное, следовало бы процитировать ту же самую пьесу, когда вы расспрашивали меня о моем одиночестве. Конечно, вы помните эти строчки, которые кончаются:

Цветет, живет, умрет — все одинокой¹⁶.

Это прозвучало как вызов, но Канеда все же не могла бы сказать, что одиночество герцога вызвано безумием жены. Разговор принимал неприятный оборот, и, отойдя от окна, она опустилась на диван.

— Теперь мне пора ехать, — промолвила она совершенно другим тоном. — Нам с Беном предстоит долгий путь.

— Я уже предлагал вам погостить у меня! — напомнил герцог.

«Без компаньонки». Эти слова едва не сорвались с губ Канеды. Не исключено, что, услышав нечто подобное, герцог сочтет ее идиоткой.

Какие могут быть компаньонки у девицы из цирка?

Тем не менее, подумав, что пребывание у герцога будет занятным и поможет ей продвинуть задуманное депо, Канеда попыталась представить, чем оно может закончиться для нее.

Впрочем, она немедленно уверила себя В том, что вполне способна постоять за себя.

Она ясно сознавала, что пребывание в замке без мадам де Гокур ужасно рассердит Гарри; безусловно, и мать тоже не одобрила бы подобной выходки.

Но ведь она именно этого и добивалась — чтобы герцог пригласил ее; и теперь, достигнув цели, глупо было отодвигать тот миг, когда она могла бы преподать ему короткий и чувствительный урок, а потом оставить — безутешным, как она надеялась, до конца его дней.

«Встречаясь с ним только в светлое время суток, я лишь отодвигаю срок выполнения собственного плана, — думала про себя Канеда. — Герцог будет у моих ног, как лорд Уоррингтон и все остальные мужчины».

Словно прочитав эти мысли по ее глазам, герцог сказал:

— Видите ли, я не привык, чтобы к моим приглашениям относились с подобной осторожностью.

— Не знаю, как решиться на то, чтобы сказать «да» или «нет».

— Ответ очевиден! — возразил герцог. — Люди, которым я предлагаю свое гостеприимство, обычно с восторгом принимают его.

— Рада, если показалась вам отличной от них.

— Я буду очень разочарован, если подобное отличие заставит вас отказать мне.

Канеда опустила глаза, прикрыв их темными ресницами.

— Мне только хотелось бы знать, monsieur, чего вы ждете… от своих гостей… занимая их?

Видя ее нерешительность, герцог с улыбкой ответил:

— Лишь того, чего хотят они сами. Я не вурдалак и не варвар.

Канеда облегченно вздохнула.

— Учитывая это заверение, monsieur, я с восхищением принимаю ваше предложение.

— Тогда мы сделаем так, — сказал герцог. — Пусть ваш человек съездит за необходимой одеждой. Он может воспользоваться одной из моих карет и если не замешкается, то вернется вовремя, чтобы вы могли блистать за обедом.

— Попробуем так поступить, — обрадовалась Канеда. — Ну а сейчас я мечтаю прокатиться на вашем коне, ведь вы обещали мне.

Герцог открыл перед ней дверь, и Канеда вернулась в спальню, чтобы надеть шляпку для верховой езды.

Поглядев на себя в зеркало, она ужаснулась: представить только, что сказал бы Гарри, знай он о ее предприятии!

Но потом она здраво рассудила: чего глаз не видит, того сердце не ведает.

Брат и не узнает о ее выходке. Она только скажет, что отомстила герцогу, — как и задумала еще перед отъездом во Францию.

Но следовало считаться и с мадам де Гокур. А посему Канеда подошла к секретеру стоявшему в уголке и, выбрав чистый листок без названия замка, торопливо набросала письмо.

Она сообщала мадам, что решила заночевать у подруги и рассчитывает вернуться завтра.

Заканчивалось письмо так;

Не беспокойтесь обо мне, дорогая мадам. Я нахожусь под надежным присмотром. Порадуйтесь жизни со своими друзьями, после мы сопоставим впечатления.

С любовью и благодарностью,

Искренне Ваша,

Канеда.

Запечатав письмо, она адресовала его мацам де Гокур и опустила в карман, чтобы втайне от герцога передать Бену.

«Я веду себя очень плохо», — подумала Канеда, покидая спальню и зная, что ей еще предстоит возвратиться сюда.

  23