Последние отзывы

  103  

"Отек легких", — констатировала Маура.

"И что это значит?" — спросил ее Пастернак.

"Это неспицифический показатель, но это может быть вызвано целым рядом лекарственных средств и токсинов."

Пока Грубер взвешивал сердце и легкие, камера по-прежнему показывала вид зияюще открытой грудной клетки. Они больше смотрели не на юную девушку. То, что когда-то могло возбуждать, сейчас превратилось в мертвую плоть, просто тушу холодного мяса.

Грубер снова взял скальпель, и его руки в перчатках появились на мониторе. "Под этим проклятым респиратором лицо потеет", — пожаловался доктор. "Сердце и легкие я разрежу позже. Сейчас меня больше всего беспокоит то, что мы обнаружим в желудке."

"Что показывает датчик?" — спросила Маура.

Помощник взглянул на табло датчика. "Ничего не обнаружено. Пока никакого цианида."

Грубер сказал: "Отлично, становится все интересней." Он взглянул через стекло на своих зрителей. "Раз мы можем иметь дело с цианидом, я собираюсь поступить немного по-другому. Обычно я просто делаю резекцию, взвешиваю и открываю брюшные органы. Но на этот раз я собираюсь начать с желудка, прежде чем сделать резекцию."

"Он поместит его под вытяжку, прежде чем вскрыть", — объяснила Маура для Джейн. "На всякий случай."

"Неужели это так опасно?"

"Когда цианистые соли подвергаются воздействию желудочной кислоты, то могут образовывать ядовитый газ. Открыв желудок, вы выпустите газ в воздух. Вот почему на них респираторы. И вот почему он не разрежет желудок, пока не поместит его под вытяжку."

Через стекло они увидели, что Грубер вырезал желудок из живота. Он поднес его к вытяжке и взглянул на своего помощника.

"На табло датчика что-нибудь появилось?"

"Ни единого движения".

"Хорошо. Придвиньтесь поближе к монитору. Давайте посмотрим, что произойдет, когда я начну резать." Грубер остановился, глядя на блестящий от влаги орган, словно готовясь к последствиям того, что собирался сделать. Вытяжной шкаф закрыл обзор от Мауры. Поэтому она видела только профиль Грубера, его голову, вытянутую вперед, плечи напряглись, пока он делал разрез. Внезапно патологоанатом выпрямился и посмотрел на своего помощника.

"Ну, что там?"

"Ничего. Это не цианид, не хлор, не аммиак и не газ."

Грубер повернулся к окну, его лицо было закрыто запотевшим респиратором. "Повреждений слизистой оболочки нет, также нет коррозионных изменений в желудке. Из чего я делаю вывод, что, вероятно, мы имеем дело не с отравлением цианидом."

"Тогда что убило ее?" — спросил Пастернак.

"На данный момент, детектив, я могу только предполагать. Думаю, они проглотили стрихнин, но на теле нет признаков затяжного опистотонуса."

"Что?"

"Аномальная изогнутость и жесткость конечностей."

"А как насчет того, что Вы обнаружили в легких?"

"Отек легких может быть связан с чем-угодно от опиатов до фосгенов. Я не могу дать вам ответ. Боюсь, что все это обнаружится только при токсикологической экспертизе." Он стянул свой запотевший респиратор и тяжело вздохнул, словно почувствовав облегчение, избавившись от этой клаустрофобной маски. "Сейчас я думаю, что это фармацевтическая смерть. Какой-то наркотик."

"Но желудок пустой?" — спросила Маура. "Вы не нашли остатки каких-нибудь капсул или таблеток?"

"Наркотики могли быть в жидкой форме. Или смерть могла быть долгой. Приняли наркотик, а потом задушили себя."

"Врата Рая", — услышала Маура позади себя.

"Именно так. Как массовое самоубийство общины "Врата Рая" в Сан-Диего", — согласился Грубер. "Они приняли фенобарбитал и натянули пластиковые мешки себе на головы. Затем они уснули и больше не проснулись." Он повернулся к столу. "Теперь, когда мы исключили опасность от цианистого газа, я собираюсь приступить к более подробному анализу. Вы все должны быть терпеливы. На самом деле, некоторым из вас дальнейшая часть может показаться утомительной, так что вы можете уйти."

"Доктор Грубер", — сказал один из чиновников. "Сколько времени займет это первое вскрытие? В холодильнике ожидают еще сорок других тел."

"И я не достану ни одно из них, пока не закончу с этой юной леди". Он посмотрел на труп девочки, и взгляд его был печальным. Внутренности блестели в ее зияющем животе, и с молодой плоти капал розовый растаявший лед. Но его внимание, казалась, привлекло ее лицо. Глядя в монитор, тоже показывавший лицо, Маура разглядывала его, такое бледное, такое невинное. Снегурочка, замороженная на пороге женственности.

  103