«Над головою подымая…»

• Над головою подымая
• Снопы цветов, с горы идет...
• Пришла и смотрит...
• Кто ты?
• – Майя.
• Благословляю твой приход.
• В твоих глазах безумство. Имя
• Звучит, как мира вечный сон...
• Я наважденьями твоими
• И зноем солнца ослеплен.
• Войди и будь.
• Я ждал от Рока
• Вестей. И вот приносишь ты
• Подсолнечник и ветви дрока —
• Полудня жаркие цветы.
• Дай разглядеть себя. Волною
• Прямых лоснящихся волос
• Прикрыт твой лоб, над головою
• Сиянье вихрем завилось,
• Твой детский взгляд улыбкой сужен,
• Недетской грустью тронут рот,
• И цепью маленьких жемчужин
• Над бровью выступает пот.
• Тень золотистого загара
• На разгоревшихся щеках...
• Так ты бежала... вся в цветах...
• Вся в нимбах белого пожара...
• Кто ты? Дитя? Царевна? Паж?
• Такой тебя я принимаю:
• Земли полуденный мираж,
• Иллюзию, обманность... – Майю.

<7 июля 1913 Коктебель>

«И будут огоньками роз…»

• И будут огоньками роз
• Цвести шиповники, алея,
• И под ногами млеть откос
• Лиловым запахом шалфея,
• А в глубине мерцать залив
• Чешуйным блеском хлябей сонных
• В седой оправе пенных грив
• И в рыжей раме гор сожженных.
• И ты с приподнятой рукой,
• Не отрывая взгляд от взморья,
• Пойдешь вечернею тропой
• С молитвенного плоскогорья...
• Минуешь овчий кош, овраг...
• Тебя проводят до ограды
• Коров задумчивые взгляды
• И грустные глаза собак.
• Крылом зубчатым вырастая,
• Коснется моря тень вершин,
• И ты изникнешь, млея, тая,
• В полынном сумраке долин.

<14 июня 1913

Коктебель>

«Любовь твоя жаждет так много…»

• Любовь твоя жаждет так много,
• Рыдая, прося, упрекая...
• Люби его молча и строго,
• Люби его, медленно тая.

• Свети ему пламенем белым —
• Бездымно, безгрустно, безвольно.
• Люби его радостно телом,
• А сердцем люби его больно.

• Пусть призрак, творимый любовью,
• Лица не заслонит иного, —
• Люби его с плотью и кровью —
• Простого, живого, земного...

• Храня его знак суеверно,
• Не бойся врага в иноверце...
• Люби его метко и верно —
• Люби его в самое сердце.

<8 июля 1914 Коктебель>

«Я узнаю себя в чертах…»

• Я узнаю себя в чертах
• Отриколийского кумира
• По тайне благостного мира
• На этих мраморных устах.

• О, вещий голос темной крови!
• Я знаю этот лоб и нос,
• И тяжкий водопад волос,
• И эти сдвинутые брови...

• Я влагой ливней нисходил
• На грудь природы многолицей,
• Плодотворя ее... я был
• Быком, и облаком, и птицей...

• В своих неизреченных снах
• Я обнимал и обнимаю
• Семелу, Леду и Данаю,
• Поя бессмертьем смертный прах.

• И детский дух, землей томимый,
• Уносит царственный орел
• На олимпийский мой престол
• Для радости неугасимой.

<1 февраля 1913>

М. С. Цетлин

• Нет, не склоненной в дверной раме,
• На фоне пены и ветров,
• Как увидал тебя Серов,
• Я сохранил твой лик. Меж нами
• Иная Франция легла:
• Озер осенних зеркала
• В душе с тобой неразделимы —
• Булонский лес, печаль аллей,
• Узорный переплет ветвей,
• Парижа меркнущие дымы
• И шеи скорбных лебедей.
• В те дни судьба определяла,
• Народ кидая на народ,
• Чье ядовитей жалит жало
• И чей огонь больнее жжет.
• В те дни невыразимой грустью
• Минуты метил темный рок,
• И жизнь стремила свой поток
• К еще неведомому устью.

<21 мая 1917 Коктебель>

Р. М. Хин

• Я мысленно вхожу в ваш кабинет...
• Здесь те, кто был, и те, кого уж нет,
• Но чья для нас не умерла химера,
• И бьется сердце, взятое в их плен...
• Бодлера лик, нормандский ус Флобера,
• Скептичный Фрайс, Святой Сатир – Верлен,
• Кузнец – Бальзак, чеканщики – Гонкуры...
• Их лица терпкие и четкие фигуры
• Глядят со стен, и спят в сафьянах книг
• Их дух, их мысль, их ритм, их бунт, их крик.
• Я верен им... Но более глубоко
• Волнует эхо здесь звучавших слов...
• К вам приходил Владимир Соловьев,
• И голова библейского пророка —
• К ней шел бы крест, верблюжий мех у чресл —
• Склонялась на обшивку этих кресл.
• Творец людей, глашатай книг и вкусов,
• Принесший нам Флобера, как Коран,
• Сюда входил, садился на диван
• И расточал огонь и блеск Урусов.
• Как закрепить умолкнувшую речь?
• Как дать словам движенье, тембр, оттенки?
• Мне памятна больного Стороженки
• Седая голова меж низких плеч.
• Всё, что теперь забыто иль в загоне, —
• Весь тайный цвет Европы иль Москвы —
• Вокруг себя объединяли вы —
• Брандес и Банг, Танеев, Минцлов, Кони...
• Раскройте вновь дневник... Гляжу на ваш
• Чеканный профиль с бронзовой медали...
• Рука невольно ищет карандаш,
• И мысль плывет в померкнувшие дали.
• И в шелесте листаемых страниц,
• В напеве фраз, в изгибах интонаций
• Мерцают отсветы событий, встреч и лиц...
• Погасшие огни былых иллюминаций.

<22 декабря 1913 Коктебель>

  26