53 
А Ленин выжил. И поправился. Тогда Свердлов всеми способами пытался не пустить Ленина в Кремль, объясняя это заботой о здоровье. Но Ленин вернулся. И тут уж товарищ Свердлов попал в полосу неудач. То ночью в Москве на его машину нападали неизвестные налетчики, то вдруг загорелась его царская спальня, а двери, безопасности ради, кто-то запер снаружи. Благо решетки на окне не было, выпрыгнул властелин.
В марте 1919 года Свердлов возвращался в Москву из поездки по стране. Бронепоезд «Карл Маркс» — впереди, следом обыкновенный снаружи, роскошный внутри поезд повелителя России. В замыкании — эшелон латышских наемников. На станциях больших городов под гром оркестра появлялся товарищ Свердлов из дверей вагона, приветствовал визжащих поклонников белой ладошкой.
Но там, где станция, — там ремонт полотна, Гражданская война как-никак, там рельсы, шпалы, гайки, болты, которыми рельсы один к другому крепят. Неизвестно, было ли это организовано Лениным или еще кем, было ли это самопроизвольным проявлением горячей любви рабочего класса к своей родной власти, но Свердлова забросали огромными гайками. Не успела охрана его защитить и прикрыть, и одна, тяжеленная, тяпнула в лоб. Этого и хватило. Был Ленин причастен или нет, но, похоронив Свердлова и поплакав над гробом, он тут же выгнал коменданта Кремля Пашку Малькова, который следы свердловских похождений заметал.
Вот после того Сей Сеич и решил понемногу от той хлопотной работы охранной отгребать, на здоровье сославшись. Как же сошлешься, если здоров, как бугай кубанский? Просто так не уйдешь. В охрану вождей — это как в банду, путь в одну сторону. Без выхода. Нашел Сей Сеич выход: людей узнавать перестал, смеялся без причины, ночью во сне орал, днем сам с собою разговаривал разными голосами. Его лечиться отправили. Лечение он затянул. Да так понемногу и затерялся. И профессию такую себе выбрал, чтобы на одном месте не сидеть.
— Все здорово, Сей Сеич, только как вся эта история с Ягодой связана?
— Связана крепким узлом. Ягода еще в детстве и юности работал у ювелира, отца Свердлова, жил в семье. Генрих Ягода и Яшка Свердлов вместе росли. Ягода женат на какой-то родственнице Свердлова. Весь его взлет Свердловым обеспечен. Ягода — участник темных дел Свердлова.
— И дальше что?
— Дальше — интересное. Убили Свердлова, а сейф его царский вскрыть не сумели. То был сейф — всем сейфам сейф. Для царских сокровищ специально из Британии на крейсере привезли, да еще тут у нас и замок переделали. Самое важное Свердлов в том сейфе держал. А где ключи? Нет ключей. Никому Яков Михалыч не доверял. Так я сам с десятью мужиками тот сейф, запертый, лебедкой через окно из его кабинета тащил.
— И где он сейчас?
— Тогда мы сдали тот сейф на склад кремлевский. Там, думаю, он и стоит. Там могут быть документы о том, как покушение на Ленина готовили. Может, и на Ягоду что найдется. Нам бы тот сейф вскрыть. Да в присутствии свидетелей. Да те документы почитать.
— Вскроем.
— Только надо придумать какую-то причину, что это мы вдруг вспомнили про сейф, который вот уже, почитай, два десятка лет запертым стоит.
— Причину придумаем.
3
Получил Сей Сеич под командование «Главспецремстрой-12». Этот поезд я вам сейчас описывать не буду. Как-нибудь в другой раз. Если не забуду. Внешне поезд на ремонтный смахивает. Под ремонтный его замаскировали затем, чтобы поменьше внимания постороннего привлекать.
Первое задание Сей Сеичу — немедленно доставить в Ленинград трех пассажиров: Дракона, Люську и Змеееда. Зачем их надо везти в Питер и что они там забыли, Сей Сеичу никто не объяснил. Сам он спрашивать не привык: раз сказано ехать в Питер, значит, так надо.
Люське и Змеееду Дракон тоже ничего объяснять не стал.
Доехали без происшествий. Неслись быстро, без остановок. Змеееду Сей Сеич модную книжку сунул: Алексей Толстой, «Гиперболоид инженера Гарина». Развернул ту книжку Змееед, да так за всю дорогу и не оторвался. А Люська забралась в свободное купе и мастерским взмахом колоду по столу рассыпала — пальцы постоянной тренировки требуют.
Холованов к ней только раз заглянул.
— Людмил Пална, ты, наверное, вся картинками под одеждой расписана?
— Ах, Лексан Ваныч, все хотела, да никак не собралась. На нежных местах мечтала что-нибудь за душу берущее иметь: «Люби меня, а я — тебя». Но есть примета: счастливые наколки — только те, что в кичмане замастырены. А я пока еще не торчала. Нет на нежных местах у меня наколок. Хочешь проверить?
53 
