49 
Вымылся Змееед, Холованов машину внутри чем-то побрызгал, вонь тюремного ватника выветривая. А чемоданчик тот аккуратный тут? Тут он. Его голыми руками не трогать, только в перчатках. Пальчики-то снимем. Для истории увековечим!
А что внутри? Внутри фляги солдатские. Тяжеленные, вроде свинцовой дробью набиты. Золотые песчинки в бутылках возят. Но чтобы случаем бутылки не побились, лучше для этой цели фляги подходят. А в коробке — самородки комочками.
Тут и врезал дождь, Змееедом предсказанный, но все равно внезапный, густой, беспощадный, как артиллерийский обстрел. Капли шрапнелью ударили, ветровое стекло заливая потоками. Но все трое уже в машине. Все уже вымытые и просушенные. Разлил Дракон в три стопочки. Выпили за успех и рванули к Москве.
5
Гонцу, который принес плохую весть, во все времена принято было голову рубить. Оттого владыке как-то легче становилось. Сам гонец понятия не имел, что за весть везет. Он только гадал, что его ждет: золота горсть, соболья шуба с царского плеча или плаха с застывшими на морозе сосульками крови.
Незваный гонец, который без вызова и приглашения явился на дачу НКВД в Коммунарке, знал, что за весть он привез. Мало того, он не чью-то дурную новость доставил, но сам он — главный виновник. Надежда одна: повинную голову меч не сечет. Виноват, Генрих Григорьевич! Виноват! Виноват, товарищ Генеральный комиссар Государственной безопасности.
А быть может, и не товарищем Железного Генриха величать теперь положено, а гражданином начальником?
Генрих Григорьевич Ягода никогда не кричал на подчиненных. Он знал, что криком делу не поможешь. Он слушал молча, изредка постукивая ногтем указательного пальца по зеркальному орехового дерева прямоугольнику крышки письменного стола, когда-то стоявшего в кабинете Александра Третьего.
Понимает гонец, что дело плохо. Так ведь он всего не знает. Он знает только, что прошляпил чемодан с золотым песком. Если бы только это! Золотого песка на Колыме немерено. Сколько хочешь намоют. Но в прошлый раз пропал курьер. Вырисовывается весьма неприятный узор. В одной группе курьеров пропадает старший с портфелем документов, пропадает бесследно, в следующей группе — пропадает груз. Значит, пропажа чемодана — не случайное воровство, а чья-то мастерская, заранее продуманная и тщательно подготовленная работа. Чья?
Колька Ежов, заморыш, мерзкий карлик, секретаришка в Центральном Комитете, он, что ли? Или свои подсиживают? Дальстрой — часть ГУЛАГа. Начальник Дальстроя Берзин прямым путем снабжает Ягоду золотом, минуя начальника ГУЛАГА комиссара Государственной безопасности 3-го ранга Матвея Бермана. Если Берман пронюхал, то может воспользоваться случаем. Он давно перед Гуталином выслужится грезит.
Или работает кто-то выше рангом? Яшка Агранов! Первый зам Ягоды! Комиссар Государственной безопасности 1-го ранга! Неужели он? А ведь в подчинении Агранова ГУГБ. Это НКВД внутри НКВД. Агранов мог пронюхать. Может, поделиться с ним? Поделиться чем? Колымской добычей? Или планами на будущее? Так ведь Агранов на место Ягоды метит. И давно. С ним поделись, он Гуталину доложит и сам сядет в кресло наркома.
Ясно, что работает кто-то из ближайшего окружения. Не привыкать. Такую свинью Трилиссер в 1930 году подложил! А ведь был заместителем, гад ползучий!
Да, ситуация. Что делать? Что же делать? Первым делом остановить все поставки. Шифровку на Дальстрой: гонцов задержать и вернуть, больше пока не слать, быть готовым к появлению ревизоров. Это первое. А во-вторых, надо рассчитать ход врага, хотя пока и не ясно, кто он.
Итак, кто-то — Ежов, Берман, Агранов, неважно кто, — каким-то образом вычислил схему, после этого украл гонца на Северном вокзале, где-то его спрятал, через него узнал даты прибытия следующих групп курьеров. Первая пропажа в Москве, вторая в Ярославле, третья, если логике следовать, будет где-то еще дальше от Москвы, вплоть до Хабаровска и Владивостока. Первый раз украден человек, второй раз — груз, в третий грядущий захват — возьмут всю группу.
Поднял глаза Железный Генрих и только теперь вспомнил, что перед ним уже давно, все доложив, молча вытянулся начальник группы курьеров капитан Государственной безопасности Давыдов Михаил Борисович.
— Что делать будем, товарищ капитан Государственной безопасности?
— Не знаю, товарищ Генеральный комиссар.
— Будем анализировать ошибки. Какие ошибки вами допущены?
49 
