42 
Заметив выражение лица мужа, я забрала Фреда у сына и начала объяснять, откуда появился песик. Думаю, что надеялась воззвать к мягкой стороне Фергуса, к любви или по крайней мере к гордости, которую он ощущал по отношению к Этану. Но муж был непреклонен.
— В моем доме нет места дворняжке. Думаете, я всю жизнь трудился как вол, чтобы заработать все это только для того, чтобы обзавестись какой-то блохастой собачонкой, гадящей на ковры и пережевывающей шторы?
— Он будет хорошо себя вести. — Коллин с дрожащими губами обнимала мои юбки. — Пожалуйста, папа. Мы будем держать его в детской и следить за ним.
— Ничего подобного, юная леди.
Фергус отмахнулся от слез Коллин и обратился к Этану, глаза которого тоже были на мокром месте. Взгляд мужа тут же смягчился. В конце концов это его первенец, наследник, его бессмертие.
— Никаких беспородных домашних животных для тебя, парень, ты ведь сын не какого-то там рыбака, чтобы заводить дворняжку. Если хочешь собаку, мы рассмотрим это, когда вернемся в Нью-Йорк, и ты получишь прекрасную породистую особь с достойной родословной.
— Я хочу Фреда.
Этан умоляюще смотрел на отца с расстроенным видом.
Даже маленький Шон заплакал, хотя сомневаюсь, что он что-либо понимал в происходящем.
— Не обсуждается.
С явно возрастающим раздражением Фергус подошел к графину с виски и налил себе рюмку.
— Он нам совершенно не подходит. Бьянка, прикажи кому-нибудь из слуг избавиться от паршивца.
Я знаю, что побледнела так же, как дети. Даже Фред захныкал, прижимая мордочку к моей груди.
— Фергус, ты не можешь быть настолько жестоким.
В его глазах мелькнуло удивление, я совершенно уверена в этом. Никогда я не разговаривала с ним подобным образом, да еще в присутствии детей.
— Мадам, сделайте, как я приказал.
— Мама сказала, что мы можем оставить его, — вспылила Коллин, юный характер заставил повыситься голос. — Мама обещала. Вы не можете выбросить его. Мама вам не позволит.
— В этом доме хозяин я. И если не хочешь, чтобы я выпорол тебя, — смени тон.
Я сжала плечи Коллин, не столько чтобы утихомирить ее, сколько чтобы защитить. Он не поднимет руку на моих малышей. Бешенство при мысли об этом совершенно ослепило меня. Меня трясло, когда я нагнулась к дочери и отдала Фреда в ее руки.
— Иди наверх к няне, — спокойно сказала я. — И возьми с собой братьев.
— Он не убьет Фреда.
Есть ли гнев более неистовый, чем у ребенка?
— Ненавижу его и не позволю ему убить Фреда.
— Ш-ш-ш. Все будет хорошо, обещаю. Все будет хорошо. Иди наверх.
— Ты плохо воспитала детей, Бьянка, — начал Фергус, когда дети оставили нас. — Девочка достаточно взрослая, чтобы знать свое место.
— Свое место?
Ярость заполнила мое сердце, ревела в голове.
— Где же ее место, Фергус? Сидеть спокойно при гостях, сложив руки на коленях, оставить мысли и ощущения невысказанными, пока ты не избавишься от нее, устроив брак с подходящим человеком? Они дети. Наши дети. Как ты мог так обидеть наших детей?
Ни разу за все время нашего брака я не разговаривала с ним таким тоном. И была уверена, что никогда не посмею. На мгновение мне показалось, что он ударит меня. Насилие пылало в его взгляде. Но он с трудом сдержался, хотя пальцы побелели, как мрамор, на стиснутом стакане.
— Оспариваешь мое решение, Бьянка?
Его лицо побелело от гнева, а глаза почернели.
— Забыла, в чьем доме живешь, чей хлеб ешь, чью одежду носишь?
— Нет.
Теперь я почувствовала новую печаль, что наш брак свелся только к этому.
— Нет, не забыла. Не могу забыть. Но предпочла бы носить лохмотья и морить себя голодом, чем видеть, как ты измываешься над моими детьми. Не позволю забрать у них эту собаку и убить ее.
— Не позволишь?
Из бледного лицо от ярости превратилось в багровую маску.
— Теперь ты забыла свое место, Бьянка. Стоит ли удивляться, что дети открыто бросают мне вызов с такой-то матерью?
— Они жаждут твоей любви и внимания. — Теперь я кричала, отбросив сдержанность. — Так же как и я. Но ты любишь только свои деньги и свой статус.
Как ожесточенно мы спорили потом. Слова, которыми он обзывал меня, я не могу повторить. Он бросил стакан в стену, разбивая хрусталь и собственное самообладание. В его глазах сверкало безумие, когда он схватил меня за горло. Я испугалась и за свою жизнь и за детей. Он так сильно отпихнул меня, что я упала в кресло. Муж тяжело дышал, не сводя с меня горящего взора.
42 
