Последние отзывы

  38  

— Собираюсь с мыслями.

— Придется добавить бесстрастное остроумие.

Макс невольно улыбнулся:

— Вы самый невозмутимый человек, которого я когда-либо встречал. И добрый, хотя никогда не кичитесь этим, и сильный к тому же, что тоже никогда не выпячиваете. Полагаю, вы вообще не любите суету вокруг себя.

— Слишком утомительно. — Слова разожгли пожар в ее сердце. — Значит, можно с уверенностью сказать, что мы теперь друзья?

— С достаточной уверенностью.

— Хорошо. — Лила нежно сжала большую руку. — Думаю, для нас обоих это важно — стать сначала друзьями, а уж потом любовниками.

Макс едва не свалился со скалы.

— Простите?

— Мы оба понимаем, что желаем друг друга.

Когда он начал заикаться, она подарила ему снисходительную улыбку. Лила очень тщательно все продумала и была уверена — ну, почти уверена, — что так правильнее для них обоих.

— Расслабьтесь, в этой стране секс не преступление.

— Лила, я понимаю, что был… то есть, я знаю, что делал авансы…

— Авансы…

Она погладила его по щеке, ощущая безнадежную влюбленность.

— Ох, Макс.

— И не горжусь своим поведением, — натянуто промямлил он, она отняла руку. — И не хочу…

Его язык завязался узлом.

Боль вернулась, комбинация отвержения и поражения, чего она терпеть не могла.

— Не хотите лечь со мной в постель?

Теперь и живот свился в узел.

— Конечно, хочу. Любой мужчина…

— Я говорю не о каком-то мужчине.

Макс не смог бы подобрать более неудачные слова, потому что ее-то волновал только он. Она должна услышать, как он признается, что хочет ее, если уж не может принять ничего другого.

— Черт побери, я говорю о вас и о себе — прямо здесь и прямо сейчас.

Характер Калхоунов заставил Лилу оттолкнуться от скалы.

— Я хочу знать о ваших чувствах. А если мне понадобится узнать, что чувствует другой мужчина, я возьму телефон или съезжу в городок и спрошу этого другого.

Макс внимательно смотрел на нее, не вставая с места.

— Для человека, который чаще всего действует медленно, у вас очень быстро меняется настроение.

— Не разговаривайте со мной этим нудным профессорским тоном.

Настала его очередь улыбнуться.

— А мне казалось, он вам нравится.

— Разонравился.

Смутившись от собственного поведения, Лила отвернулась и загляделась на воду. Главное — сохранять спокойствие, напомнила она себе, ведь она всегда обладала способностью без труда оставаться невозмутимой.

— Представляю, что вы там навоображали обо мне, — начала Лила.

— Не понимаю, откуда у вас такое убеждение, когда я и сам-то ни в чем не уверен.

Макс помолчал минуту, собираясь с мыслями.

— Лила, вы красивая женщина…

Она крутанулась назад с горящим взором.

— Если еще раз это повторите, клянусь, я вас ударю.

— Что?

Совершенно расстроенный, Макс всплеснул руками и поднялся.

— Почему? Господь всемогущий, вы рассердились.

— Так гораздо лучше. Не желаю внимать, что мои волосы цвета заката или мои глаза, как морская пена. Тысячу раз слышала все это. И ничуть не впечатлена.

Макс начал подозревать, что в монашеской жизни, начисто лишенной общества подобных непостижимых женщин, есть свои преимущества.

— А что вы желаете услышать?

— Не собираюсь рассказывать, что хочу услышать. Да и есть ли смысл тратить время попусту?

Переварив колкость, Макс провел обеими ладонями по волосам.

— Смысл… понятия не имею, есть ли смысл. Минуту назад вы показывали мне перлянку…

— Песчанку, — процедила она сквозь зубы.

— Прекрасно. Мы болтаем о цветах и дружбе, и вдруг вы спрашиваете, хочу ли я уложить вас в постель. И как, по-вашему, я должен реагировать на это?

Лила прищурилась.

— Вот и скажите — как.

Он лихорадочно перебирал в голове безопасные варианты и не нашел ни одного.

— Послушайте, я понимаю, вы привыкли к тому, что мужчины…

Ее суженные глаза вспыхнули.

— Что мужчины?

Если уж суждено пропасть, решил Макс, то можно сделать это с размахом.

— Просто замолчите.

Он схватил ее за руки, решительно рванул к себе и обрушился на ее губы.

Лила вкушала его расстройство, раздражение, неукротимую страсть. Казалось, его эмоции в точности отражают ее собственные. Впервые она боролась с ним, пытаясь сдержать свой отклик. И впервые он проигнорировал ее протест и предъявил права на нее.

  38