Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
50 
— Дерьмо. — Ламм в который раз проверил своё ружьё.
— …только посмотрите! — тяжело выдохнул Нейсин.
«Ольмедрека» двигалась сквозь облачную пустыню, как гигантский каньон, прорезавший планету из водяного пара и тянувшийся сквозь километры равнин; такой длинный и широкий, что даже в чистом воздухе между громоздившимися облаками взгляд терялся раньше, чем кончался этот каньон.
Нижние уровни сооружения полностью скрывались в скоплении тумана над морем, но с их невидимых палуб на сотни метров в воздух поднимались громадные башни и конструкции из стекла и лёгких сплавов. Казалось, они без всякой связи меж собой медленно скользили над ровной поверхностью низких облаков, как фигуры на бесконечной игровой доске. Солнце системы Вавача, светившее сквозь облака в десяти километрах выше, бросало их размытые и бледные тени на непрозрачное одеяло тумана.
Двигаясь в воздухе, эти башни оставляли за собой клочья и ленты водяного пара, выталкиваемые гигантским кораблём из гладкой поверхности тумана. В небольших окнах чистого воздуха, оставляемых в тумане башнями и верхними палубами надстроек, можно было разглядеть нижние уровни: связанные друг с другом арками монорельсовой дороги, соединительные мостики и прогулочные палубы, плавательные бассейны и небольшие парки с деревьями, и даже несколько каких-то машин, похожих на маленькие флайеры, и крошечную, как в кукольном домике, мебель. Как только глаза и мозг постигали картину, они начинали различать с этой высоты разрез, сделанный кораблём в поверхности облаков — слегка выпуклое место в тумане, четыре километра в длину и почти три в ширину, похожее на короткий острый лист или наконечник стрелы.
Паром спускался все ниже. Башни с поблёскивающими окнами, висячими мостиками, посадочными площадками для флайеров, антеннами и парапетами, палубами и развевающимися брезентовыми полотнищами темно и немо парусили мимо них.
— Похоже, мы проделали порядочный марш к носовой части, люди, — деловито сообщил голос Крайклина. — Среди всего этого я не могу приземляться. В любом случае мы ещё в доброй сотне километров от краевого вала, так что у нас куча времени. И корабль движется к нему не самой короткой дорогой. Я подберусь поближе.
— Дерьмо. Можно подумать, — зло заявил Ламм, — что мы уже там.
— Долгий марш при таком тяготении — как раз то, что мне нужно, — сказал Джандралигели.
— Ну и здоров же он! — Ленипобра не сводил глаз с экрана. — Громадная штучка! — покачал он головой.
Ламм встал со своего места, отодвинул парня с дороги и забарабанил в дверь, ведущую на лётную палубу шаттла.
— Что случилось? — спросил Крайклин через динамик кабины. — Я ищу место для посадки. Если это ты, Ламм, сядь на место!
Ламм посмотрел на дверь сначала с удивлением, потом злобно фыркнул и зашагал назад к своему месту, снова оттолкнув в сторону Ленипобру.
— Ублюдок, — пробормотал он, потом опустил смотровое стекло шлема и установил его на зеркальное отражение.
— Все нормально, — сказал Крайклин. — Спускаемся.
Все снова заняли свои места, и через несколько секунд паром аккуратно сел. Двери открылись; ворвался поток холодного воздуха. Один за другим они медленно вышли в простор тихого мегакорабля, совершенно спокойно лежавшего на воде. Хорза остался на пароме и подождал, пока не выйдут остальные, но заметив, что Ламм внимательно смотрит на него, встал и шутливо поклонился фигуре в тёмном скафандре.
— После вас, — сказал он.
— Нет, — ответил Ламм. — Сначала ты!
Он кивком указал на открытую дверь, и Хорза вышел из парома. Ламм вышел за ним. Он никогда не изменял правилу покидать паром последним, считая, что это приносит ему удачу.
Они стояли на посадочной площадке для флайеров у подножия большой прямоугольной башни надстройки метров пятьдесят высотой, а другие башни и небольшие выпуклости в тумане вокруг них выдавали, где находится остальной корабль. Но где он заканчивался, сказать было невозможно; для этого они находились слишком низко. Они даже не могли понять, где взорвалась атомная бомба. Ни крен, ни тряска не выдавали, что они плывут на повреждённом корабле, а не стоят в покинутом городе, над которым проносятся облака.
Хорза присоединился к остальным, стоявшим перед низкими перилами у края посадочной площадки и смотревшим на палубу метрах в двадцати ниже, время от времени проступавшую сквозь редкий туман. Его клубы длинными волнами змеились над нижним уровнем, то открывая, то снова окутывая покрытый местами землёй и засаженный низкими кустами участок поверхности, на котором беспорядочно стояли маленькие канапе и кресла и такие же маленькие, похожие на палатки строения. Всё казалось пустым и заброшенным, будто зимний пляж, и Хорзу даже передёрнуло. Прямо перед ним взгляд притягивало место, где на расстоянии примерно в километр вблизи невидимой носовой части корабля слой облаков прокалывали несколько тонких башенок.
50 
