очень нудно 
173 
– Господи, – проговорила Эдма. – Господи, а я это пропустила! Стоит мне подумать, что я могла пропустить ваш арест, мой дорогой Жюльен… Я, наверное, заболела бы.
– Но ведь я, – добродушно заметил Жюльен, – и без того вас развлек. Я едва не продал подделку главному редактору «Форума», я вступил с ним в кулачный бой, и так далее. – Он быстро свел разговор на нет, но недостаточно быстро, ибо с изысканными комментариями выступил Симон Бежар.
– И вы увели у него жену, поставив его в смешное положение, и теперь он вас обожает, – радостно проговорил Симон.
И он разразился хохотом, а вместе с ним рассмеялась щебечущим, покорным смешком Ольга и громоподобным – Дориаччи, которую этот день и эта ночь одиночества, похоже, привели в прекрасное настроение. Она встала, направилась к двери царственной походкой, накинув на себя ярко-красную шаль. Затем подошла к Клариссе, и та расцеловала ее в обе щеки, а потом Эдма и Ольга, затем Симон и Арман, покрасневший при этом, и, наконец, Жюльен, которого она целовала чуть дольше, чем остальных.
– Adios, – проговорила она у двери. – Схожу с этой тропы. Если доведется что-нибудь петь там, где будете вы, приходите меня послушать и без билета. Пассажирам «Нарцисса» я задолжала песни Малера, три арии Моцарта и одну песню Рейнальдо Гана. Будьте счастливы, – проговорила она и вышла за дверь.
Прочие посмотрели ей вслед, поднялись, пересмеиваясь, и направились к трапу прощаться друг с другом, с Элледоком и Чарли.
Кларисса держала Жюльена за руку и бросала взгляды на город, взгляды, полные тревоги, но Жюльену понадобилось всего лишь минут пятнадцать, чтобы взять напрокат машину и погрузить в нее половину их багажа.
– А когда мы заберем остальное? – спросила она, садясь в старую прокатную машину.
И Жюльен, целуя ее, ответил:
– Быть может, никогда.
Потом подал назад, развернулся на набережной и, перед тем как тронуться в западном направлении, остановился на минутку, чтоб поглядеть на «Нарцисс».
«Нарцисс», выставив себя на всеобщее обозрение в порту, уютно дымил и рокотал с чувством выполненного долга, а под тем же самым, что и девять дней назад, солнцем царила ошеломляющая тишина, не нарушаемая ни голосами пассажиров, ни шумом машин. Тишина, которую Чарли, выходя на наружный трап, счел зловещей, а Элледок – успокаивающей.
173 
