26 
Сидящих за столом людей зовут Руслан, Шамиль и Муса. Первые несколько минут я только мило улыбаюсь и несу какую-то чушь про то, как мне приятно с ними познакомиться, потому что они такие серьезные и такие сильные. Потом наш разговор становится более спокойным и содержательным. Я рассказываю о том, что учусь в школе, и о том, что мои предки – персидские шахи. Самый старший – Шамиль – рассказывает о том, что Руслан и Муса – его братья. Что они все родились в Чечне, но уже давно живут в Москве и занимаются бизнесом. Наше знакомство продолжается. Шамиль заказывает мне какую-то еду. Просит принести себе и братьям еще что-то. И мы продолжаем сидеть за одним столом, говоря о разных пустяках. А чем занимается твой отец? А кто твоя мать? А сколько лет братьям и сестрам? Чем хочешь заниматься, когда закончишь учиться? Есть ли у тебя парень? Как ты развлекаешься? Несмотря на то что не на все эти вопросы мне легко ответить, мне нравится этот разговор. Впервые я ощущаю, что моя жизнь кого-то интересует. И я с удовольствием рассказываю про свои не слишком интересные дела. Но Шамиль внимательно слушает меня, переспрашивая какие-то вещи. Такое внимание взрослого сильного мужчины льстит мне.
Я чувствую себя как будто на своем дне рождения. И даже лучше. Меня окружает трое уверенных в себе и красивых мужчин. Меня слушают. За мной ухаживают. Ко мне проявляют интерес и внимание. Непринужденность и легкость, с которой все происходит, создает какое-то удивительно радостное настроение. В этой компании я чувствую себя взрослой. И это тоже удивительно и радостно для меня. Поэтому, когда Муса и Руслан собираются уходить, обнимаясь на прощание, я соглашаюсь на предложение Шамиля остаться еще ненадолго.
Компания моих школьных друзей уже разбежалась. В этом есть только один минус. Никто из них не увидит, как я уйду отсюда в сопровождении сильного и взрослого мужчины с грацией тигра. Но меня это уже почти не волнует. Шамиль заказывает кальян и чай со сладостями. И мы продолжаем проводить вечер уже вдвоем в легких волнах ароматного дыма и негромкой музыки. Все это чудесно и волшебно, как сон.
Промотаем ленту моей жизни на несколько часов вперед. Когда я, захлебываясь соплями и собственной кровью, текущей из разбитых носа и губ, пытаюсь, как ошалевший еж, свернуться в клубок на застеленной постели, куда меня бросили сильные руки Шамиля.
Цирковой укротитель может сколько угодно вертеть башкой и звать на помощь, когда пасть льва уже захлопнулась. Помощи ждать бессмысленно. Я понимаю, что меня уже никто и ничто не спасет. Мой последний шанс на спасение растворился, когда я сделала шаг через порог квартиры, в которую привез меня Шамиль. Я могла уйти из ресторана пешком и не садиться в его машину. Но я села. Потом у меня был еще один шанс убежать или просто уйти. Но я почему-то снова им не воспользовалась. Я играла в какую-то придуманную мной игру до тех пор, пока ее второй участник не решил, что игра закончилась. То, что он предложил мне, я вначале не поняла. Потом восприняла как шутку. И начала нести какую-то детскую чушь.
Первый удар похож на электрический разряд. Мое тело мгновенно сжимается, и сотни иголок входят внутрь, через кожу. Кровь мгновенно приливает к голове, ногам и рукам. Тело перестает действовать.
Я слышу, как на мне рвется что-то из одежды. Но я не могу ни пошевелиться, ни закричать. Я превращаюсь в человека с картины Эдварда Мунка. Человека, тонущего в немом крике. Наверно, так я могу стоять вечность, парализованная.
Но второй удар выводит меня из этого ступора. Как по щелчку пальцев гипнотизера, я вдруг прихожу в себя. И в одно мгновение на меня обрушивается понимание того, что со мной происходит, и новая, ослепляющая боль. От удара по лицу свет в моих глазах выключается. Я лишь чувствую, как меня грубо хватают за руки и бросают на пружинящую поверхность. Только теперь из моих глаз начинают течь слезы и изнутри вырывается беспомощный и лишающий сил плач.
Не снимая одежды, Шамиль садится на постель, неторопливо, так же как за едой, начинает стягивать с меня одежду. Его сильная рука проходит по моему телу. Он пытается раздвинуть мне ноги. Я все еще сжимаюсь тугим нервным комком. И тогда он снова бьет меня. По лицу. По рукам. По голове. По ногам. Он делает это не в полную силу. Словно играет с драчливым котенком, выпустившим когти.
Эти удары, как уколы новокаина, обжигают меня, а потом делают ватной и неживой. Я чувствую, как мощное и голодное существо рядом со мной готовится к тому, чтобы поглотить меня и растерзать. Я вижу размытый и нечеткий мир через лопающиеся кровавые пузыри, которые выдуваются из моего носа. Я чувствую вкус железа и соли во рту.
26 
