98 
В сущности, кроме Дугласа, ей не с кем было поговорить. Пусть он не бог весть как умен, но тайны хранить умеет, а его безупречное отношение к ней может заменить ум, даже прибавить ума. И вот она призвала его на помощь. Сейчас, выйдя из питомника на дорогу, она увидела, как он входит в главные ворота. Когда она поднималась на крыльцо, он уже ждал в гостиной.
— Дорогая Энн, — сказал Дуглас Свон, грациозно склонившись над её рукой, — как поживаете, дорогая? Вы хотели со мной поговорить? Я и сам к вам собирался.
Энн не успела обдумать, что именно хочет ему сказать, но почувствовала облегчение, словно в преддверии исповеди. Ведь он как-никак священник.
Она сказала:
— Дуглас, я хочу, чтобы вы изгнали духа.
— Что такое?
— По-моему, я схожу с ума.
Не зная, как принять её слова, он бросил на неё тревожный взгляд и пригладил свой черный, блестящий от помады начес.
— Кто другой, моя дорогая, а вы не могли бы сойти с ума, даже если бы захотели. Давайте сядем и покурим. Кофе вам сварить?
— Нет, спасибо. — Энн тяжело опустилась в кресло, и Свон пододвинул свой стул поближе к ней. Она сказала: — Дело в том, что я одержима Рэндлом. Он не дает мне думать. Как будто он у меня внутри. Как будто он останется при мне, во мне, как опухоль, до конца моей жизни. — Она сама удивилась своей страстности.
— Это оборотная сторона вашей любви к нему, — сказал Свон. — Вы должны очистить эту любовь от скверны. И вы это сделаете.
— Мне кажется, это уже не любовь. Не настоящая любовь. — Она смотрела на выключенный электрический камин. Неужели её долгая любовь к Рэндлу кончилась? Возможно.
— О нет, вы не правы, — сказал Свон. — Так сразу человека не разлюбишь, что бы он ни сделал. Мы уже как-то говорили об этом. Брак — таинство. Здесь божественная благодать как никогда способна возвысить и освятить наши жалкие человеческие привязанности.
— Брак, — повторила Энн. — Вы в самом деле думаете, что Рэндл вернется? — Казалось, сто лет прошло с того дня, когда она говорила с Дугласом о супружеской любви и он ей советовал не выпускать Рэндла из любовных сетей.
— Не знаю, — сказал Свон, — но, вернется он или нет, качество вашей любви к нему не безразлично. И в любом случае вы все же будете его женой.
Такая категоричность задела Энн.
— Вы полагаете, что я должна ждать его с горящим светильником?
— Разумеется. Это бесспорно и с точки зрения церкви, и с человеческой точки зрения. Но ведь вы, конечно, и сами так полагаете?
Энн встала и подошла к окну. С грязно-золотого неба падали редкие капли дождя. Пенн в плаще и сапогах шел по лужайке. Он помахал ей, она ответила. Потом снова села в кресло и сказала:
— Если Рэндл будет просить развода, я соглашусь.
— Мне кажется, вам не следует с этим торопиться. Но вашего положения это все равно не изменит. Мы же с вами знаем, как мы смотрим на нерасторжимость брака.
— Значит, остаток моей жизни я должна посвятить очищению образа Рэндла в его отсутствие?
— Энн, это на вас не похоже.
— Я сама не знаю, что на меня похоже, а что нет. По-моему, я всю жизнь прожила бессознательно.
— Праведная жизнь всегда бессознательна.
— Тогда я, пожалуй, отброшу праведность. Дальше с ней будет, видимо, слишком трудно.
— Вы переутомились. Вам бы нужно как следует отдохнуть.
— Мне предлагали поехать на машине в Грецию.
— Чего же лучше? Поезжайте. Мы с Клер можем тут за всем присмотреть.
Снова она испытала то незнакомое чувство, увидела себя в темно-синем «мерседесе», мчащемся к югу.
— Ох, я все эти годы была как мертвая.
— Вот в этом вы ошибаетесь. Все эти годы вы жили. Это сейчас вы временно умерли.
Энн промолчала. Что ей нужно от Дугласа? Ей нужно, чтобы он утвердил её в собственном мнении. А раз он этого не делает, то и говорить больше не о чем. Значит, у неё есть свое мнение, не такое, как у Дугласа?
— Вы мне очень помогли, — сказала она.
Свон с улыбкой потрепал её по колену.
— Изгнание духа состоялось?
Состоялось? Энн подняла голову. Да, огненная туча исчезла, исчезли вихрем крутящиеся образы, не было ничего, кроме широкого простора, широкого света.
— Да, — сказала она.
— Я рад. Я знаю, что мы с вами мыслим одинаково. Молитва — вот что сейчас важно. Мне известны случаи, когда упорная молитва излечивала самую глубокую обиду.
98 
