48 
Как раз тогда, когда ребята группками начали расходиться по домам, во двор перед залом въехала дежурная конвойная машина. Из нее высадили несколько длинноволосых молодых мужчин, связанных в цепочку. Один был в рабочей одежде, двое в скромных пиджаках, а еще один смотрелся франтом в кимоно с поясом оби.
— Смотрите-ка, никак в воскресенье с утра гости? — И Цубои без боевых рукавиц лениво сделал несколько выпадов мечом и простился с Исао. Исао невольно обратил внимание на его руки — они были очень маленькими, слабыми, со вздувшимися венами.
— Что это за люди? — спросил Исао с внезапным интересом.
— Красные. Разве не видно? В последнее время они изменились — могут специально надеть скромную, не бросающуюся в глаза одежду, а могут и вырядиться, как бездельники. Тот, в рабочей форме, по всей вероятности главный, а остальные — студенты. Ну, пойду принимать гостей, — и он удалился, сжимая хрупкими руками рукоятку меча.
Исао почувствовал легкую зависть к молодым людям, которых поволокли в тюрьму. Вот Санаи Хасимото[39] в двадцать пять лет бросили в тюрьму, а в двадцать шесть — казнили.
Когда же он, как Санаи, станет узником? Исао был недоволен тем, что сейчас не имеет никакого отношения к тюрьме. Нет, не заключение, он скорее выбрал бы смерть от собственного меча. Мало кто из членов «Союза возмездия» попал в тюрьму. Когда Исао окажется в таком же положении, он не будет ждать ареста и последующего унижения, а сам, своими руками, решит сбою судьбу.
Ему хотелось, чтобы смерть, как он ее себе представлял, — утром на восходе солнца, с ветром в соснах на горной вершине и блеском моря, — чтобы все это как-то пересеклось с грубыми, пропитанными запахом мочи бетонными стенами сырого тюремного здания. Где эта точка пересечения?
Он постоянно думал о смерти, и эти мысли, казалось, сделали его прозрачным, подняли над землей, удалили от людей, в чем-то даже ослабили его враждебность и ненависть к делам, творящимся в этом мире. Этого Исао боялся. Может быть, сырость тюремных стен, кровавые пятна, вонь мочи опять сделают его непримиримым. Может быть, тюрьма ему необходима?
Когда Исао вернулся домой, отец и ученики уже позавтракали, поэтому мать подала еду ему одному.
Она к этому времени сильно располнела и двигалась с трудом. В прежде веселой, легкомысленной девушке жизнерадостность заплыла мрачной грудой жира, и постепенно осталось лишь подобие чувств, напоминающих хмурое небо. Глаза всегда были суровыми, словно она сердилась, но когда действительно была в гневе, ее глаза кокетливо косили, напоминая прежнюю Минэ.
Обязанностью Минэ в школе Сэйкэн было заботиться об учениках, которых бывало человек десять, а то и больше, поэтому она была очень занята. В ее возрасте можно было бы, несмотря на занятость, испытывать радость от того, что такое количество молодых людей относятся к ней как к матери, но Минэ отгородилась ото всех стеной, ее не очень любили, и она все свободное время с упоением вышивала-в доме везде было ее рукоделие.
В школе, суть которой составляли простота и чистота, бросались в глаза изделия тонкой работы из парчи и яркого шелка — они напоминали водоросли всех оттенков, опутавшие корабельный корпус из светлого дерева.
Подставки для бутылочек с сакэ были сделаны из красной парчи. И кадушка, откуда сейчас Минэ доставала вареный рис для Исао, закутана в одеяло, где по пурпурному полю разбросаны яркие цветы. Было ясно, что Иинума-старший не любил этого увлечения дворцовых служанок, но он не останавливал жену.
— И в воскресенье нет времени. С часу воскресная лекция господина Масуги Кайдо, ученикам не до этого, придется мне пойти все подготовить.
— А сколько придет народу?
— Человек тридцать. Теперь с каждым разом приходит все больше.
В воскресенье школа Сэйкэн была чем-то вроде церкви. Собирались местные жители, глава школы произносил речь, читали лекции об императорских указах, перед тем как разойтись, все хором молились о дальнейшем процветании, кроме того, это был удобный случай для сбора пожертвований. Сегодняшняя лекция Кайдо была посвящена эдикту императора «О снаряжении принца Яматотакэру в поход против восточных варваров». Один отрывок оттуда Исао помнил: «…и еще, в горах — демоны, за городом — соблазнительницы, все, запрудили улицы, перекрыли переулки, многим придется помучиться».
Казалось, это сказано о сегодняшнем мире. Горы наполнены злыми духами, предместья — продажными женщинами.
48 
