207 
— Вы с мамой собираетесь пожениться?
Далли кивнул.
— Я очень люблю твою маму. Она лучшая женщина на свете!
Он глубоко вздохнул, собираясь идти до конца.
— Я и тебя люблю, Тедди. Я знаю, что тебе может оказаться трудно в это поверить после всего, что я натворил, но это правда!
Тедди снял очки и начал краем футболки тщательно протирать линзы.
— А что Холли Грейс? — спросил он, проверяя линзы на свету. — Что, мы уже не будем видеться с Холли Грейс, потому что вы с ней были женаты?
Далли улыбнулся. Возможно, Тедди не хотел принимать его слова как должное, но по крайней мере не уходил в сторону.
— Мы не смогли бы отделаться от Холли Грейс, даже если и попытались бы это сделать. Твоя мама и я любим ее, она всегда будет частью нашей семьи. И Скит, и мисс Сибил тоже. И беглянки, которыми занимается твоя мама.
— А Джерри тоже?
Далли ответил не сразу.
— Думаю, это будет зависеть от него.
Голова у Тедди уже не так кружилась, и он подошел на несколько шагов ближе к защитной решетке на краю смотровой площадки. Далли было непросто говорить, но он продолжил:
— Знаешь, нам с тобой нужно еще кое-что обсудить.
— Я хочу одного их этих Кинг-Конгов, — резко заявил Тедди.
Далли понял, что мальчик еще не готов относиться к нему как к отцу, но скрыл разочарование.
— Я хочу кое о чем спросить тебя.
— Я не хочу разговаривать об этом. — Тедди вызывающе просунул свои пальцы через металлическую решетку.
Далли также высунул руку наружу, надеясь, что ему удастся правильно провести следующую часть разговора.
— Тебе не случалось отправляться играть с другом, а когда ты приходил к нему, оказывалось, что, пока тебя не было, он построил что-то замечательное, например, форт или крепость?
Тедди осторожно кивнул.
— Может быть, пока тебя не было, он сделал качели или построил гоночную дорожку для своей машины?
— Или сделал классный планетарий из мусорных ящиков и фонарика, — вставил Тедди.
— Или планетарий из мусорных ящиков, — быстро поправился Далли. — Ты смотришь на этот планетарий, он такой прекрасный, и тебе немного обидно, что не ты это сделал.
Далли выпустил из рук ограждение, не спуская глаз с Тедди. Ему хотелось убедиться, что мальчик следит за его мыслью.
— Ну вот, тебе обидно, и вместо того чтобы сказать другу, какой прекрасный планетарий он построил, ты задираешь нос и говоришь ему, что тебе вовсе не кажется это стоящим, хотя перед тобой — лучший планетарий, какой ты когда-либо видел.
Тедди медленно кивнул, ему было интересно, что взрослые могут разбираться в подобных вещах. Далли положил руку на подзорную трубу, которая была направлена на Нью-Джерси.
— Именно это и случилось со мной, когда я тебя увидел.
— Как это? — удивленно спросил Тедди.
— Смотрю: вот этот мальчик, и он действительно замечательный — умный и смелый, но я ничего не сделал, чтобы он вырос таким, и мне стало обидно. Поэтому вместо того, чтобы сказать его маме: «Эй, ты вырастила замечательного парня!» — я начал вести себя так, как будто этот парнишка вовсе не стоящий и он был бы гораздо лучше, если бы я помогал его воспитывать!
Он не спускал глаз с лица Тедди, пытаясь разобраться по его выражению, понимает ли его мальчик, но Тедди молчал.
— Ты можешь понять подобную ситуацию? — спросил наконец Далли.
Другой мальчик мог просто кивнуть, но ребенку, коэффициент умственного развития которого был равен ста шестидесяти восьми, нужно было время, чтобы осмыслить услышанное.
— Может, пойдем посмотрим на тех Кинг-Конгов? — вежливо спросил он.
Церемония у статуи Свободы пришлась на дивный майский день — с мягким ароматным ветром, васильково-синим небом и ленивым полетом морских чаек. Этим утром три катера, украшенных красным, белым и голубым, пересекли Морской порт Нью-Йорка и направились на остров Свободы. Они причалили к пристани, куда обычно паром «Серкл Лайн» привозит туристов. Но в ближайшие несколько часов никаких туристов на острове не будет — остров отдан в распоряжение нескольких сотен человек.
Статуя Свободы возвышалась над трибуной, специально построенной на лужайке на южной окраине острова рядом с основанием статуи. Обычно публичные церемонии проходили на огороженном участке за статуей, но команда устроителей из Белого дома выбрала именно это место с лицевой стороны статуи и открытым видом на порт, считая его более фотогеничным для прессы. Франческа в палево-фисташковом платье и жакете из шелка и чесучи цвета слоновой кости сидела в одном ряду с другими почетными гостями, высшими правительственными чиновниками и судьей Верховного суда. За кафедрой президент Соединенных Штатов говорил об Америке как о стране надежд, и слова его эхом разносились из динамиков, развешанных на деревьях:
207 
