Лёгкий, ненавязчивый романчик 
196 
Анна проговорила с Оливером до сумерек. Дебора принесла Анне питательный напиток, от которого щеки ее слегка порозовели, а глаза заблестели прежним блеском. Теперь и она поведала Оливеру, как убила Фореста и столкнула со стены Дайтона, искалечив его так, что Джеймс Тирелл освободил его от службы. При имени Тирелла Оливер брезгливо поморщился.
– Еще один из палачей горбатого Дика. Он просто спас своего подручного Дайтона.
Анна вдруг почувствовала, что не смеет посмотреть Оливеру в глаза, и постаралась перевести разговор в другое русло.
В этот миг появилась взволнованная Дебора.
– Король! Ради всего святого, сэр Оливер, идите сюда! Я выведу вас, и помоги вам Господь, моя Анна!
Может, потому, что общение с нейуортцем придало Анне сил, когда вошел Ричард, она спокойно сидела, облокотясь о подушки и глядя на него с ненавистью. После воспоминаний старые раны в душе словно кровоточили.
Если Ричард и заметил что-то, то отнюдь не показал этого Анне. В последнее время он относился к ней с презрительным равнодушием. Осведомился, как здоровье супруги и, не получив ответа, спокойно уселся возле ее ложа и принялся рассказывать о помолвке Кэтрин и Уильяма. С недоумением заметил, что Херберт чрезмерно поспешил покинуть Лондон. Возможно, юноше просто надоело играть роль придворного и он рвался проявить свои способности правителя в Южном Уэльсе. Анна ведь виделась с ним? Ну и как ей показался ее бывший пылкий поклонник? Объяснил ли он ей, почему так скоро променял боготворимую мачеху на падчерицу?
– Как вы находите Элизабет Йоркскую? – неожиданно спросил он.
– Кажется, вы лучше меня знаете ответ на этот вопрос.
– Она само совершенство! – преувеличенно восхищенно проговорил Ричард. – Сама юность, здоровье и красота. Поистине она достойна трона.
Анна смотрела на супруга, слегка прищурившись, не понимая еще, к чему он клонит. Прежде он хотел видеть наследником Ла Поля или Эдуарда Кларенса, недавно пожалованным графством Уорвик, и даже своего незаконнорожденного сына Джона. Теперь же он, кажется, остановил выбор на Элизабет. В глазах англичан старшая дочь Эдуарда IV действительно выглядела самой достойной претенденткой на трон. Но для объявления ее своей наследницей Ричарду III пришлось бы аннулировать им же принятый парламентский акт о незаконнорожденности детей старшего брата. А это было невозможно, если Ричард не желал во всеуслышание назвать себя узурпатором.
Казалось, король доволен недоумением супруги. Поигрывая алмазной цепью на груди, он стал говорить, что многие из тех, кто присутствовал на рождественском пиру и видел ее величество и принцессу Йоркскую в одинаковых платьях, сделали вывод отнюдь не в пользу королевы.
Анна устало вздохнула, Ричард же продолжал:
– Англичанам нравится Бетси Йоркская куда более чахнущей Анны Невиль. К тому же Англии нужен наследник, мальчик, которого королева понесла бы, а всем давно ясно, что ее величество не сможет больше иметь детей. Принцесса же Йоркская, с ее прекрасной фигурой, словно создана для материнства.
У Анны округлились глаза. Она поняла, что на уме у ее супруга.
– Несомненно, что подобное попрание основ и принципов всех кровных, религиозных и династических уз могло прийти в голову лишь такому лишенному чести преступнику, как вы, Дик. Она ведь ваша племянница! Даже ваш брат, царство ему небесное, перевернется в гробу, если узнает, на что вы решились.
– Мой Бог, неужели вы до сих пор думаете, что, когда я принимаю решение, есть что-либо, что может меня удержать?
– О нет! И убиенные братья избранной вами невесты тому свидетели. Теперь мне понятно отсутствие при дворе Элизабет Вудвиль. Вы попросту удалили ее, чтобы она не воспрепятствовала вашему богопротивному союзу с ее дочерью. А эта румяная дуреха слишком честолюбива, чтобы понять, какой грех она соглашается взять на душу.
– И тем не менее – соглашается. Смею также заметить, что с этой дурехой мы дадим династии прекрасное продолжение. Не такое, как с острой на язык умницей Анной Невиль.
Королева усмехнулась.
– Насколько я припоминаю, подобные соображения не посещали вас, когда вы убеждали Анну Невиль в Ноттингеме продлить род Ричарда III.
При этом напоминании у короля заходили под кожей желваки.
– Порой для Анны Невиль было бы безопаснее не упоминать о том, что ее государь имел милосердие забыть.
До Анны вдруг только дошло, что они говорят о ней в третьем лице, как о ком-то, кто уже не имеет никакого значения. Эта мысль удивила, но не испугала ее. Слишком уж она сжилась с постоянной угрозой гибели.
196 
