28 
— Называй как хочешь. — Он посмотрел в зеркало заднего вида, включил указатель поворота и свернул на узкую, неосвещенную дорогу. — Мне явственно послышалось подзуживание.
— Дурацкий разговор получается, — вздохнула Джессика, в мыслях которой царило самое настоящее смятение. Конца дороге не предвиделось. Ветви деревьев сплетались шатром, закрывая луну. Куда он ее везет? Округу она знает, как свои пять пальцев. До ближайшего ресторана — мили и мили.
И вдруг впереди замаячили огни. Приглядевшись, Джессика рассмотрела смутные очертания какого-то строения.
— Это что-то новенькое? — подозрительно осведомилась она. — Я знаю все рестораны и бары Аризоны. А про этот отродясь не слышала.
Теперь, в свете фар, она различала здание вполне отчетливо. Но если это ресторан, то, видимо, здесь в рекламу не верят. Ни светящейся надписи над входом, ни стоянки для машин… И ни одной машины, если на то пошло.
— Ну с меня хватит! — негодующе сощурилась Джессика. — Отвези меня домой.
— Разумеется.
Франклин затормозил у входа и выключил двигатель. Тотчас же вокруг зазвучали голоса ночи: перезвон миллиардов цикад, шорох листвы, отдаленный лай собак.
Спокойно, внушала себе девушка. Спокойно, не дрожи, ничем не выдавай своего страха, и он отвезет тебя назад. Франклин Крэгг, безусловно, загадка, но он не насильник и не убийца.
— Крэгг, я хочу домой.
— Ты уже дома. — Франклин вышел из машины и придержал для нее дверцу. — То есть у меня дома.
Она отпрянула от протянутой руки, но Крэгг оказался проворнее. Пальцы их сплелись.
— Джесс, — тихо проговорил он. — Я правда здесь живу.
— Здесь? — изумилась Джессика. — Но Гриффит уверял, что… — Она испуганно прикрыла рот ладонью, но было уже поздно. И выражение лица собеседника ясно дало понять, что за ошибку она совершила.
— Ты расспрашивала обо мне отчима?
— Нет. С какой стати? Ну… то есть да. В смысле, вы поссорились, тебя выставили из дома, и я… я… — Проклятье! До чего неубедительно звучит! Девушка набрала в грудь побольше воздуху. — Ну ладно, сознаюсь: мне было любопытно, — неохотно проговорила она, выходя из машины.
— А сейчас уже не любопытно? — Франклин махнул рукой в сторону великолепного особняка. — Мне — еще как! Этот дом я впервые увидел только сегодня утром.
— Что?!
— Я попросил агента по продаже недвижимости показать мне несколько выставленных на продажу ранчо. Она свозила меня в три-четыре места. Но когда я увидел вот это, сразу решил: беру! — Франклин усмехнулся. — Дом продавался вместе с меблировкой.
— Как удобно! — неловко похвалила Джессика.
— Вот и я так подумал. И тотчас же внес задаток. Однако прежде чем подписывать бумаги, мне хотелось бы выслушать чье-нибудь непредвзятое мнение.
— Непредвзятое мнение? — Джессика откашлялась. — Ах вот, значит, зачем ты меня сюда привез? Спросить, что я думаю о доме, прежде чем оформлять сделку?
— Ну да. Что я, в сущности, знаю про аризонские ранчо? Я, недотепа-провинциал из Западной Виргинии?
Джессика недоверчиво сощурилась. Если Франклин Крэгг — провинциал-недотепа, то она — английская королева.
— Джесс, окажи мне любезность, погляди на домик!
А ведь Франклин не из тех, кто снисходит до просьб! Что-то здесь не так… Да и женское любопытство в ней разыгралось. Тем более, когда она пригляделась к особняку повнимательнее.
— Это ведь ранчо Гарднеров?
— Верно, — кивнул Франклин. — Ты их знаешь?
— Не то чтобы близко. Бывала тут как-то раз с Гриффитом на годовщине у старины Чарли. — Джессика со вздохом высвободила руку. — Не знаю, что я смогу тебе рассказать сверх того, что сообщила агент по продаже…
— Ну-у, — протянул Франклин, открывая входную дверь и зажигая свет, — для начала не скажешь ли, есть ли в штате закон, по которому на окнах непременно должна висеть эта дрянь?
Джессика подняла взгляд. До самого полу складками ниспадали ярды и ярды алого бархата, украшенные фестонами, оборками и тяжелой золотой бахромой. С трудом сдержав смех, она посмотрела по сторонам. Да здесь, в придачу к алому бархату и позолоте, куда ни глянь — купидончики, пастушки, целующиеся голубки…
— Я слыхала, что вторая жена Чарли отделала дом заново, — проговорила Джессика и вдруг, не в силах более сдерживаться, звонко расхохоталась. — Брр… что за восхитительная вульгарщина!
28 
