27 
— Терпеть не могу варваров! — холодно сообщила девушка.
— А как насчет стейка? — Франклин крутанул руль — и машина свернула на наезженную дорогу. — Любишь его?
— Люблю — чего? — захлопала глазами Джессика.
— Стейк. И салат из картофеля с креветками. — Франклин шумно вздохнул. — Ммм… Просто слюнки текут. Но если ты предпочитаешь французскую кухню…
— Французскую?..
— Ну, луковый суп, например, или спаржа под соусом из шампиньонов…
— Я отлично знаю, что такое французская кухня.
— Так что ты предпочтешь? Должен же я знать, в какой ресторан тебя везти.
Может, это не Крэгг нуждается в услугах психиатра, а она сама? Джессика вдруг представила, что в каждом ресторане Западной Виргинии и Аризоны благоговейно ждут появления Великого мистера Крэгга… Она с трудом сдержала истерический смех.
— Крэгг, ты зря теряешь время.
— Джесс, — терпеливо принялся втолковывать он, словно спутнице его было пять, а не все двадцать пять лет, — давай отложим войну на потом. Я голоден. И ты, надо думать, тоже. Рамона сказала, что у тебя с утра крошки во рту не было.
— У Рамоны слишком длинный язык, — холодно парировала Джессика.
— Послушай, просто выбери что-то одно, ладно? Французскую кухню или…
— Знаю я твои штучки, Крэгг. Ты предоставляешь мне выбор, который, кстати говоря, невелик. А я должна быть по гроб жизни благодарна за мягкое обращение… Вот так между похитителем и жертвой возникает эмоциональная связь!
Франклин расхохотался от души. А девушка вдруг осознала нелепость происходящего и тоже фыркнула от смеха.
— Будь ты аризонцем, — с достоинством отозвалась она, — ты бы знал, что подобный вопрос — глупость несусветная. Конечно, стейк!
Франклин ухмыльнулся и нажал на педаль газа.
Минуту спустя он оторвал взгляд от дороги, чтобы искоса посмотреть на спутницу. Похоже, та злилась. Нет, не злилась. Судя по позе и выражению лица, слова «кипит яростью» куда более точно описывали состояние Джессики.
И винить ее, в общем-то, было нельзя. Он набросился на бедняжку с утонченностью и тактом бегемота, сообщил, что хочет видеть ее в своей постели, и, пока она осмысливала сказанное, схватил девушку, перебросил через плечо точно мешок с зерном — и был таков!
Впрочем, нет. Джессику Меррилл никто не сравнил бы с мешком — при ее-то соблазнительных формах! Женственна до последнего дюйма… и если он не перестанет об этом думать и не сосредоточится на темной, петляющей дороге, дело кончится аварией.
— Мистер Крэгг, а вы всегда так назначаете свидания?
Джессика глядела прямо перед собой, скрестив на груди руки, выставив вперед подбородок. Черт подери, до чего хороша!
— А если да, то вам не приходило в голову удивиться, что, когда вы предлагаете девушке встретиться во второй раз, у нее всегда находятся неотложные дела?
Черт возьми, а ведь она права! Он пригласил ее в тот самый день, когда сцепился с Гриффитом Уинстоном. Нет, не так. Не пригласил, а поставил перед фактом. А сегодня заявился в дом, отлично зная, что Джессика никогда не согласится провести с ним вечер.
— Послушай, если я самую чуточку погорячился…
— Чуточку погорячился? Ты пер напролом, точно бык! И мне это не по душе.
— Да ну? — Трудно было рассмотреть лицо девушки в приглушенном свете индикаторов приборной доски. И все-таки, кажется, щеки ее зарумянились.
— Сарказм здесь абсолютно неуместен, Крэгг!
— Это не сарказм, малышка, это прописная истина. Тебя влечет ко мне с той же силой, что и меня — к тебе. А я не могу не думать о тебе с того самого дня, когда ты едва не затоптала меня своей рыжей кобылой.
Джессика сглотнула, до боли сцепила руки на коленях.
— Вот тебе еще одна прописная истина. Ты зря теряешь время. Я отнюдь не собираюсь… спать с тобой.
— Рад слышать, потому что и я с тобою спать не собираюсь. — Голос Франклина звучал чуть хрипло. — Когда ты окажешься в моей постели, нам будет не до сна.
— Боже милосердный, да ты невыносим! Возомнил о себе невесть что! — Джессика с достоинством выпрямилась. — Надеюсь, вечер проходит для вас приятно, мистер Крэгг, потому что обещаю: второго вы в моем обществе не проведете.
— Когда получше меня узнаете, мисс Меррилл, — в тон ей ответил Франклин, — вы поймете, что бросать мне вызов небезопасно.
— А когда ты получше узнаешь меня, ты поймешь, что это не вызов, а твердое обещание!
27 
