Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
63 
Захар открыл ключами дверь, распахнул перед ней и пригласил:
– Проходи.
Зинаида зашла, постаралась сосредоточиться на осмотре, отвлечься от будоражащих мыслей и желаний, мимолетно отметила появившиеся предметы мебели: столик, зеркало во весь рост, пуфик какой-то, что-то еще, наверняка стильное и правильное, да и фиг бы с ним! И развернулась к Захару, закрывшему дверь, умудрившись задеть его по лицу головками роз, которые держала на сгибе локтя.
– И что здесь не соответствует твоему стратегическому плану? – спросила Зинаида, для того чтобы хоть что-то спросить.
Да, потому что напряжение звенело всеми зашкаливающими приборами, и она уже совсем ничего не понимала про себя непутевую, про настроения свои, меняющиеся с быстротой американских горок, а все ощущения играли в сумасшедшую орлянку, позабыв направлять хоть в какие-то русла хозяйку.
– Да какие планы, Зина! – срываясь в неизвестность, почти закричал Захар. – К черту это!
Он шагнул к ней – последний и единственный шаг, разделяющий их, – просунул ладони ей под мышки и поднял так, чтобы глаза вровень перекрестились взглядами!
Зинаида откинула, ухватилась за его плечи и смотрела в кипящие золотом глаза.
Они смотрели-смотрели-смотрели в глаза друг другу, говорили что-то не словами, объясняли, не договорили, не объяснили – сорвались!
Он рывком прижал ее к себе, так и не опустив на пол, держал одной рукой, второй запрокинул ее голову и поцеловал!
И поплыло-о-о-о все куда-то…
Бесследно канув!
Ничего не осталось вокруг… за… вне… Только они! Здесь и сейчас! Во всем пространстве, а остальной мир исчез, не тревожа их единение!
Они куда-то спешили, рвались, опомнившись на пару секунд, обнаружили себя лежащими на полу в прихожей, попытались торопливо стянуть друг с друга одежду – забыли, бросили, потерявшись в поцелуе! Да черт с ней, в конце концов, с одеждой – обойдется!
И целовались неистово, как школьники на укромной лавочке в парке, спрятавшись ото всех, позабыв обо всем на свете, и еще говорить пытались:
– Соскучился… страшно… увидел…
– Да-а-а, – вторила Зинаида, не понимая, что говорит.
– Как вспышка…
И шептали что-то бессмысленное, радостное, прерывая поцелуй на миллиметры, какая разница что! Голоса друг друга слушали, как музыку великую!
И Захар не выдержал! Еще совсем немного, и можно перегореть в пепел от нежности, страсти, желания!
И вошел в нее сильно, мощно, побеждая, оставляя за этим движением все прошлое, реально-правильное, реально-неправильное – бывшую жизнь! Замер на пару секунд, переживая обладание этой бесконечно желанной женщиной, как возрождение, и понесся вперед! С ней, одним целым!
– Господи, Захар! – пыталась что-то говорить, передать словами свои чувства Зинаида.
– Я знаю, маленькая, знаю! – разделял с ней все, что имел, сейчас он.
И она кричала, поднявшись на самый запредельный верх, молодо, бесстрашно, отринув и отказавшись от всякой суетной шелухи! А он вел ее за собой, победно рыча нутром, как перед смертью! И держал ее в руках, сильно и нежно одновременно, когда они, планируя, возвращались…
Зинаида смогла определить свое местоположение – в прямом смысле «положение» – в пространстве, пока не в глобальном, а ограниченном, а заодно и Захара, лежавшего сверху нее. Далее последовало еще более интересное открытие, веселенькое такое, о форме полуодежды, не снятой до конца, еще точнее, просто не снятой.
– Кадр один, дубль два, – прохрипела пересохшим горлом Зинуля. – Как мы умудряемся это проделывать, ты не знаешь? Как подростки, честное слово, дорвавшиеся до запретного секса!
Он хмыкнул куда-то ей в макушку, не изменив положения, или, правильнее, «наложения» на Зинулю, своего тела.
– Нам это нравится, – выдвинул версию Захар, шевеля словами и движением губ волосы у нее на макушке.
– Ага! – весело согласилась Зина. – А больше всего в этой квартире нам нравится пол! А что? Хороший такой пол, удобный!
– Пол? – удивился Захар и, осознав, собственно, где они расположились, застуканные страстями, ругнулся: – Черт!
Встал одним быстрым движением, поднял Зинулю, поставил на ноги и принялся поправлять на ней одежду. Поправлять особо было нечего, разделись они не то чтобы до конца, а вообще не разделись, ограничившись сниманием с Зинаиды той части гардероба, которая давала стратегический доступ к бурному соединению, и почему-то один рукав ее дубленки, с Захара же успели стянуть пальто.
63 
