Лёгкий, ненавязчивый романчик 
43 
Возвращаться опозоренной в деревню никак нельзя! Срам-то какой!
Съездила за новым счастьем!
Да и жена Лешкина надоумила: зачем уезжать, и здесь можно устроиться, и – дай ей Бог здоровья! – повезла на следующий день Валентину в Москву, к каким-то своим знакомым кавказцам, познакомила.
Для работы, значит, продавщицей в ларьке.
Ох и намыкалась она!!!
Можно представить себе, что досталось девушке из забубенной глухомани, при такой девственно-хрустальной наивности, доверчивости, на грани клинического идиотизма, оказавшейся волею случая в чистилищном котле под названием «Москва».
Какие силы охранили ее от самого худшего? Наверняка сибирские шаманы расстарались да смелые ангелы-хранители!
Желающих до ее налитого могучего тела, с румянцем в пол-лица, голубыми наивными глазищами, косищей до попы и вызывающей эротический коллапс у мужиков величественной грудью, имелось количество неисчислимое! Как в бордель не попала – вопро-о-ос!
Бог охранил, не иначе!
А еще Валентина умела считать. Он же – охранитель и заступа – Господь наградил ее уникальной способностью к математике и разного рода подсчетам, как кассовый аппарат, с гигабайтами памяти.
Весь подотчетный товар, его стоимость, приход-расход она держала в голове, но и записывать не ленилась. А если учесть, что и охранник ей особо не требовался, когда она ночью в ларьке работала, при необходимости сама шелупонь мелкую громовым голосом и пудовыми кулачками разгоняла, то поставить ее на пресловутый и известный всем продавцам ларечного бизнеса «счетчик» не удалось ни одному хозяину.
И еще ей повезло. Первый хозяин, у которого она работала, армянин, оказался порядочным человеком и многому ее обучил. Первое: держи свои документы при себе, и не просто держи – прячь, да так, чтобы не смогли достать кому охота, и в руки никому не давай, как бы ни уговаривали. Второе: принимаешь товар, сдаешь – заставь расписаться хозяина и сменщицу под накладными, что принял–передал! Они, конечно, фикция, тьфу, бумажки, но хоть какое прикрытие. Третье: старайся сдавать деньги, передавать товар не один на один, а чтобы присутствовал третий, свидетель. Четвертое: с ментами дружи, изворачивайся, как можешь, дурой прикидывайся, намекай на серьезного покровителя, но упаси бог сдаться на интим, как бы ни стращали!
Эти правила Валентина запомнила, как «Отче наш», придерживалась их неукоснительно, и еще всяких, по мелочи, наставлений.
Может, так бы и продвигалась ларечно-трудовая деятельность сибирской дивчины, да только статус незарегистрированной обездоленной гражданки давал широкий спектр для манипуляций устроившимся и упакованным ее хозяевам.
Но сибирские боги зорко приглядывали за непутевой дочкой.
И в момент полного и окончательного краха карьеры ларечной продавщицы свели ее с Соней.
В семье Бойцовых всегда имелась нужда в домработнице.
Как только дети убедились окончательно в отцовской любви, прожив два года возле его кабинета, работа Кирилла Степановича и совместный быт наладились, встала насущная проблема в помощнице по управлению домашним хозяйством.
Первое время домработниц нанимали и увольняли его родители и неизменная няня, Бойцов не вникал. Появился в доме какой-то новый персонаж, потом исчез, не до того!
Но через год няня уволилась, к всеобщему расстройству и огорчению.
– Не могу, Кирилл Степанович! – плакала от бессилия няня. – Сердце совсем подводит, возраст! Да и дети самостоятельные, двенадцать и тринадцать. Они за мной больше приглядывают, чем я за ними.
Ну что тут скажешь?
Он помог, чем мог, – врачи, обследования, санаторий хороший, ремонт достойный в ее квартире и деньги на спокойную старость.
А вскорости и родители отбой дали:
– Ты извини, Кирюша, совсем сил не стало ездить к вам сюда, за детьми присматривать да за домработницами твоими. Они теперь такие хитрые, ушлые стали, все обвести норовят. А мы с отцом нервничаем. Ты уж сам как-нибудь с ними разбирайся. Не обижайся, сынок!
Сели они рядком с детьми, обсудили создавшуюся ситуацию и постановили: он звонит в агентства, нанимает персонал на испытательный срок три месяца, оплачивает, а как ведется хозяйство и что за человек этот «персонал», присматриваются и решают дети.
Так у них получилось, в Максиме и Софье он не сомневался, от своей непростой жизни они как-то слишком рано научились разбираться в людях. Конфликты с барышнями, претендующими на звание профессионалок в области ведения хозяйства, исключительно чужого, возникали постоянно. Выслушав обе стороны – барышень и детей, Кирилл принимал решение об увольнении. Впрочем, его мнение всегда совпадало с мнением детей.
43 
