Последние отзывы

  61  

Клочкедова конечность начинает совершать вертикальные возвратно-поступательные движения. Светик Зашкуррр и Лизка Ухваттт зачарованно следят за тем, как постепенно интенсивность движений возрастает. Это сопроволждается хрипами, хрустением и хромыханием, издаваемыми застоявшимся, во всех смыслах, организмом Клочкеда. Вскоре звуки эти сливаются в один сплошной вой. В бутыли с вторяками появляется желтоватая пена, другая – несколько зеленоватого отлива, выступает на губах Клочкеда. Рука его трясется все сильнее, а с ней и все клочкедовское тело. Его глаза, и так со зраками по семь копеек одной монетой, уже вознамерились вылезти из орбит и закачаться на ветру нераспустившимися бутонами пахнущих свежим мясом орхидей. Пена с клочкедовских губ начинает разлетаться по кухне, заляпывая кафель, пол и винтоварный стол вместе с сидящими за ним герлами.

Бутыль уже долбится со скоростью отбойного молотка или невъебенной центрифуги. И вот, грозная сила трения наконец заявляет о себе самым решительным образом. Бензин внутри внезапно вспыхивает. Бутыль с вторяками взрывается в пальцах Клочкеда, бензин моментально разливается по кухне и всю ее пожирает бушующее пламя.

Контрахроника.

Тут все и должно закончиться? Не так ли, мой недоумевающий прозрачный читатель? А хуюшки! Кто тут автор, ты, или я? Вот, как хочу, так и будет. Вернемся в прошлое на четыре минуты и восемнадцать секунд – и всех делов-то.

Ты смотрел сериал «Кувалда»? Нет? Поверь, я знаю, что я делаю!

– Дай потрясу. – Голос Клочкеда выдает не слова, а отдельно взятые

почти произвольные звуки, которые, каким-то чудом складываются в членораздельную речь. Рука Клочкеда, поскрупывая, поскрапывая и поскрипывая тянется в направлении бутылки с вторяками.

– Да, на… – Блим Кололей с готовностью отдает бутыль и принимается искать компот. Баклажка из-под сала с кислым и сволочь находятся без труда в стрем-пакете. А вот стендаль исчез без следа.

– Бля… – Шепчет себе под нос Блим Кололей. – Ведь я точно помню, что еще оставались:

– Что оставалось? – Спрашивает Лизка Ухваттт.

– Да, красный с черным. – Раздраженно поясняет Блим Кололей. Он втыкает в расклад, а расклад ведет к поискухе. А поискуха, это такая: Это такая, брат, заморока, что: Что пиздец всему: Или не всему, а так, части всего. Но нехилой такой части: В общем, все будет перевернуто, перерыто по десять или двадцать раз: После поискухи найти что-то нужное можно уже только положившись на интуицию или волю случая.

– А ты куда их клал? – Удивительно трезвый вопрос от телки, торчащей, как шпала.

– Да, никуда я их, на хуй, не клал! – Орет Блим Кололей. – Я приходовался. Прихожу – все убрано.

– Тогда, кто все убирал? – Удивительная логика, особенно для женщины, прущейся, как мокрый хуй по стекловате.

Блим Кололей и Лизка Ухваттт несколько секунд молча смотрят друг на друга. У Блима Кололея отвисает челюсть, а Лизка Ухваттт многозначительно поднимает остатки бровей. Блим Кололей Переводит взгляд на Клочкеда, а Лизка Ухваттт на Светика Зашкуррр.

– Кто? – Едко спрашивает Блим Кололей.

– Кто? – Зловеще вопрошает Лизка Ухваттт.

– Да, отъебитесь, вы. – Машет на них бутылкой со вторяками Клочкед, сбавляя обороты. – Забыли, кто варил?

Квартира спасена. Ура мне!

Блим Кололей кивает. Действительно, варил Клочкед, он же и первым ставился и, значит, в приборке винтоварного стола участия не принимал.

Взгляд Блима Кололея перемещается на Светика Заркуррр. Совместное смотрение выводит ее из ступора. Светик Зашкуррр начинает осознанно шевелиться, смахивает пепел с джинсов и, сощурившись, смотрит на бьющие зловещим красным светом глаза Блима Кололея и Лизки Ухваттт.

– Вы чего? – Спрашивает Светик Зашкуррр.

– Ты убиралась!? – Хором говорят Лизка Ухваттт и Блим Кололей.

– Ну, я… – Лениво отмахивается от режущих глаза лучей, источаемых зрачками винтовых Светик Зашкуррр.

– Куда ты компот дела? – Орет на нее Блим Кололей.

– Да, никуда я ничего не девала. – Светик Зашкуррр начинает понимать, что дело-то серьезное. Компот это: Это такая, брат, ценность: В общем, без него – никуда. И, за долгие месяцы ширяния истина эта успела отложиться в долговременной памяти Светика Зашкуррр и теперь без изменений оттуда успешно извлечена.

– Я баяны собрала, пузырьки, а бумажки всякие ненужные – выкинула.

– Признается, наконец, Светик Зашкуррр.

  61