Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
76 
– Я ее убил, – в третий раз сказал Тычковский. – До некоторых, я вижу, доходит медленно.
– Врешь! – заорал Кит.
– Иди посмотри. Зарубил топором. Она мне надоела. Не то чтобы мне очень хотелось, просто она путалась под ногами и все время права качала. Это было скучно. Даже удовольствия не получил. Так что, мужик, опусти свое ружье. Ты теперь вдовец, радуйся. Я весь в ожидании твоей благодарности.
Кит растерялся.
– Маша, глянь, врет он или нет? – сказал он. – А ты иди сюда. Сядь. Коли врешь – твоя пуля первая.
Тычковский прошел в комнату и вальяжно развалился в кресле, стараясь казаться спокойным. На самом деле весь он был как сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться и больно ударить. И по-прежнему сторожил каждое движение Кита.
– Маша! – заорал тот. – Что ты застыла?!
– Я боюсь…
– Иди туда! Живо! Брешет он! Жива Лидка!
Машенька неохотно, стиснув в дрожащей руке свечу, огонек которой отчаянно дрожал на сквозняке, выглянула в сени и пискнула:
– Там света нет! Я почти ничего не вижу!
Она несколько раз с надеждой щелкнула выключателем. Ничего не случилось, в доме по-прежнему было темно.
– Все равно света нет!
– Посвети себе! – рявкнул Кит.
– Я боюсь!
– Иди туда! Узнай, что с ней!
Машенька послушалась и неуверенно шагнула в темные холодные сени. Хлопнула дверь, колеблющийся огонек свечи исчез совсем, и Кит с Тычковским остались в полной темноте.
– Сиди, не двигайся, – угрожающе сказал Кит.
– А то что? – насмешливо спросил Тычковский. Сейчас он чувствовал себя гораздо увереннее.
– А то выстрелю! У меня патронов на всех хватит, не боись!
– А попадешь в темноте-то?
– Буду палить, пока не попаду!
– Ладно, я понял. Посидим, подождем. Поговорим. Ты, видимо, не до конца оценил ситуацию. Ты думал, что выиграл партию, а оказалось, проиграл. И ружье тебе уже не поможет.
– Чего ты там бубнишь? Я не догоняю.
– Я ее убил. Зарубил топором.
– Врешь ты все, – хрипло сказал Кит.
– Топором, – с нажимом сказал Тычковский. – Тем самым, чуешь?
– Ты это о чем?
– Топор-то твой. На нем твои пальчики.
– Чего ты несешь? – напрягся Кит.
– Память тебе ничего не подсказывает? Когда-то при похожих обстоятельствах ты сел в тюрьму на пятнадцать лет.
– Заткнись!
…В это время Машенька, высоко поднимая свечу, сделала несколько неуверенных шагов в холодных сенях. Она давно уже не расставалась с норковым полушубком, потому что все время мерзла. Даже в протопленной с утра избе ее знобило. «Кажется, я заболела, – думала Машенька, кутаясь в золотистый мех, который всегда казался ей таким ласковым и теплым. Сейчас же она просто окоченела, а рука, держащая свечу, словно одеревенела. – Надо было надеть перчатки…»
– Лида, – неуверенно позвала Машенька. – Где ты? Лида, это я, – пискнула она.
У двери в чулан лежала груда тряпья. Так, во всяком случае, показалось Машеньке. Из-под тряпья торчали огромные валенки.
– Микоша, – прошептала Машенька и решилась подойти поближе.
Смерть Микоши была свершившимся фактом, это она уже пережила. Мертвый Микоша был вовсе не страшным.
– А Лида решила прогуляться, – вслух сказала Машенька. – Он нас обманул. Он всегда врет.
Она подошла вплотную к огромным валенкам и невольно вздрогнула. Рядом лежало еще что-то. Или кто-то. Машенька вытянула вперед руку со свечой. Последнее время она чувствовала к подруге неприязнь, и неприязнь эта все росла и росла. Вплоть до того, что Машенька решилась на союз с Китом. А что ей было делать? Лида стала злая, она не хотела понять ее, Машенькины, проблемы. А Кит согласился открыть путь к вещи, ей необходимой. Машенька подумала, что убедит его не трогать подругу. С мужчинами она умела обращаться. Если как следует попросить и похлопать при этом ресницами, то никто никого не убьет. А ногти зато будут в порядке, когда она вернется в город. Ну, почти.
Да, Машенька осуждала Лиду. Но не настолько, чтобы желать ей смерти. Поэтому увиденное ее потрясло. Лида лежала рядом с Микошей. Она не двигалась. Рядом валялся топор. Вокруг было разлито что-то темное, липкое. Машеньке было так страшно, что она не стала разглядывать это темное и тем более трогать. Она завизжала и кинулась обратно в дом…
Мышеловка
Хлопнула дверь. В избу влетела Машенька. Она так торопилась, что от сквозняка погасла свеча.
– Там, там, там… – задыхаясь, сказала она. – Там…
76 
