очень нудно 
6 
Такой помощник у Сереброва имелся. Стороннему наблюдателю они казались абсолютными противоположностями. Если Серебров был высокий, статный, то его приятель Герман Богатырев – маленький неуклюжий толстяк, но по-своему симпатичный. Он был вечно чем-то озабочен, решал пустяковые задачи, придавая им невероятную важность. Оторвется, например, у него пуговица в пиджаке – для Германа это трагедия и занятие на целый день. Он примется бегать, искать иголку, обсуждать достоинства разных ниток, шнырять до самого закрытия по всевозможным магазинам, подбирая нужную пуговицу. И естественно, кончалось все это тем, что он пришивал ее ржавой иголкой единственной нашедшейся дома ниткой. То же случалось и с каблуками, и с авторучкой, и с компьютерной мышкой. Все Богатыреву было не так, во всем он умудрялся найти изъян.
Эта черта характера Германа Богатырева смешила Сереброва донельзя. Он, глядя на приятеля-толстяка, буквально падал, заходясь от хохота, на диван и, качая головой, прикрывая рот ладонью и вытирая слезы, говорил:
– Герман, угомонись, не занимайся чушью. Купи новый пиджак, купи новые носки, купи авторучку.
Не ищи ты для нее чернила, не меняй в ней перо, выброси.
Но Герман не унимался. И тогда Серебров брал авторучку, разламывал ее на глазах у Германа и бросал в мусорное ведро. Богатырев чуть не рыдал, лишившись привычной вещи, но слезы мгновенно испарялись с его излишне выпуклых глаз, с припухших век и выгоревших ресниц: Серебров великодушно, королевским жестом извлекал из кармана собственный дорогой «Паркер» или вечную зажигалку и дарил приятелю.
– Если тебе, Герман, нужны носки, возьми в шкафу, там их целый воз, все новые, нераспечатанные. Выбери любые – черные, коричневые, только не дури мне голову, не создавай проблемы там, где их нет.
– Понял, Сергей, – растопырив пальцы, словно ладони упирались в невидимое стекло, Герман пятился к шкафу.
И тут же начиналась новая трагедия: попробуй выбери из дюжины одни! Герман взвешивал носки на руках, тер пальцами, разве что на зуб не пробовал. Мял ткань, вызывая зубовный скрежет у Сереброва, а затем выбирал самые неподходящие по цвету к брюкам и туфлям. Напяливал и тут же осматривался по сторонам, выискивая себе новую проблему.
Сегодня у Германа Богатырева, сорокапятилетнего мужчины, серьезных проблем пока еще не возникло, если не считать неожиданно кончившейся зубной пасты. Взять новый тюбик у Германа рука не поднималась, он надеялся выдавить из старого еще одну порцию. За зубами Герман Богатырев следил отчаянно. У него в карманах водились зубочистки, ниточки, палочки, бутылочки с эликсиром. Он расхаживал по квартире в полосатом узбекском шелковом халате, мокрую после душа голову прикрывала тюбетейка.
Он улыбнулся, когда увидел Сергея:
– Ну, как прошла встреча?
– Как всегда, – сказал Серебров, вытаскивая из кармана брикет денег и бросая им в Германа. Тот на лету, ловко, как спаниель сухарик, поймал деньги и принялся шуршать купюрами. Зажмурившись, протрещал ногтем по углам пачки и самодовольно хмыкнул:
– Получилось. А ты боялся.
– Это ты боялся, что не получится. Есть и новый заказ.
– Какой?
– Денежный. Но о нем в следующий раз, теперь же займемся финалом прежнего заказа. Мой уход обставим красиво.
Герман посмотрел на будильник. Рассвирепел, схватил будильник и принялся его трясти, словно копилку, из которой пытался вытрясти последнюю монету, последний гривенник.
– Чтоб ты сдох! Не работает! Когда хочет – звенит, когда хочет – останавливается.
– Тогда выкинь.
– Ну да, выкинь… Вещь еще хорошая.
– Будильник должен звенеть вовремя, – назидательно произнес Серебров, опускаясь на диван и забрасывая ноги на журнальный столик.
– Выкинь! Легко тебе говорить, он денег стоит.
«Сейко» все-таки, а не «Маяк» или «Заря».
– Выкинь, я сказал, – поддельно свирепея, пробурчал Сергей, хотя в душе забавлялся жадностью своего друга.
– Нет уж, я его занесу в мастерскую, прослежу, чтобы отремонтировали прямо у меня на глазах. А то они такие, эти часовщики, – шестеренку какую-нибудь выкрутят и вставят старую, батарейку использованную всунут. У меня на глазах они ничего такого не сделают.
Вдруг будильник оглушительно зазвенел. Испуганный Герман Богатырев разжал пальцы. Будильник мгновение провисел в воздухе, затем грохнулся на пол, развалился на три куска. При этом он продолжал звенеть.
6 
