очень нудно 
8 
– Скоро приедем, – вытирая ладонью губы, сказал Куницын.
– Ты бы поспал, Паша, часок.
– Не могу я спать, все Колькины губы вижу, пытаюсь услышать, а не могу.
– Тогда выпей еще.
– Спирт кончился, майор.
– Как кончился? – ужаснулся командир.
Выходило, что за четыре дня дороги выпили четыре литра спирта и не заметили этого.
– Перед самым рассветом приедем, – глядя на именные командирские часы, произнес майор Грушин.
– Я еще никого в жизни не хоронил.
– Ну вот, для тебя это впервой. А для меня дело, казалось бы, привычное. Но каждый раз все по-новому.
– В Афгане страшно было?
– Легче, не так, как здесь. Те по-русски не говорили – ни в зуб ногой, а чечены все по-русски умеют, как свои. И знаешь, что интересно, Куницын, я с чеченцами в Афгане воевал. Два лейтенанта, чеченцы, у нас в батальоне служили, хорошие парни, настоящие солдаты. А теперь они, наверное, на другой стороне воюют.
– Да уж, не с нами они, не свои…
– Вот видишь, как бывает! Там мы вместе были, как пальцы в кулаке, а здесь по разные стороны, убить друг друга норовим. Вот жизнь какая!
Скажи нам тогда, что мы друг в друга стрелять станем, морду бы набили. И я и они вместе в военное училище поступали, вместе на полигонах, в одной казарме, из одного котелка хлебали, всегда всем делились. А сейчас заклятые враги…
– Чего ж удивляться, не русские они, этим все сказано, – произнес Куницын.
В отличие от майора, он был предельно прост.
О том, кто именно его враг, не задумывался, вернее, старался не задумываться. Все они были одинаковые – злые, жестокие, мерзкие, и всех их теперь следовало убивать без капли жалости.
– Мужики сказали, когда гробы грузили, что больше в плен «духов» брать не станут, всех будут убивать.
– Это они сгоряча. Мало ли что в запале брякнут? Жизнь – она все на свои места расставит. Да и чеченец чеченцу рознь.
– Все они – гады! – убежденно выкрикнул Куницын. – Все до единого – и мал и стар! Всех их кончать надо! Что за долбанный поезд? Вроде и едем, а вроде и на месте стоим…
– Ты, можно подумать, торопишься, Паша?
– Я не тороплюсь, я в Чечне хотел остаться.
Но ребята попросили меня поехать.
«А вот меня никто не просил, – подумал майор Грушин, взял берет и вытер вспотевшее лицо. – Там проще, тут сложнее».
Минут за двадцать до прибытия в Ельск майор тронул за плечо дремавшего сержанта. Сапожников судорожно дернул головой, вскочил на ноги и глупо засмеялся.
– Что такое? Тревога?
– Успокойся, к дому подъезжаем, сержант.
Давайте, мужики, умоемся, приведем себя в порядок, а то выглядим как бандиты.
Через двадцать минут поезд дернулся и замер. На перроне уже стояли крытый тентом «Урал» и десять спецназовцев в камуфляжной форме. К составу они не подходили, ждали, когда разойдутся пассажиры.
«Слава Богу, женщин нет», – подумал майор, потуже затягивая ремень.
Куницын припал к стеклу лбом, пытаясь разглядеть лица встречавших людей.
– Вон капитан стоит, а вон подполковник, – сказал он, различив два знакомых силуэта. – Эх, тяжелое же возвращение!
– Уезжали под «Марш славянки», с песнями и плясками, – вспомнил проводы Сапожников.
– Да, действительно, тогда гремел оркестр.
А теперь тишина в ушах звенит…
Наконец перрон опустел, и майор открыл дверь вагона. Он спрыгнул на мокрый блестящий асфальт, козырнул подполковнику и тут же пожал руку.
– Здорово, Иван Ильич.
Подполковник обнял майора, похлопал по широкой спине и махнул рукой. Куницын и Сапожников тоже выпрыгнули на перрон.
– Подгоняйте машину! – негромко крикнул Куницын.
«Урал» заревел мотором, заклубился синий дым. Шофер начал медленно сдавать, пытаясь подъехать как можно ближе к почтовому вагону.
– Раненые как? – спросил подполковник, глядя на белые ящики, которые солдаты бережно перегружали из вагона в кузов грузовика.
– В госпитале.
– Остальные как?
– Отдыхают пока, – сказал майор об оставшихся на базе ребятах.
– Завтра генерал приедет, – сказал подполковник, – а может, даже сам министр.
– Какая разница, кто приедет, им-то уже все равно, не встанут по команде, даже если ее сам главнокомандующий отдаст.
Последний гроб исчез в кузове, брезентовый полог опустился.
– Поехали, Иван Ильич, мой УАЗик на площади стоит. Бойцы поедут на автобусе.
– Давай ребят с собой возьмем.
8 
