Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
103 
Он откуда-то достал два металлических шарика, показал их мне, а затем они прямо на моих глазах… исчезли! Лежали на раскрытой ладони – и пропали, будто растаяли. Я обалдело хлопал глазами.
– Ну как? – спросил Лазарь не без торжества в голосе.
– Потрясающе.
– Вот они. – И на ладони опять появились те же шарики. – Держи, – протянул их мне. – Стальные, из шарикоподшипника.
Я взвесил шарики на ладони, а затем вернул Лазарю.
– Будь добр, повтори, – попросил я.
– Хочешь разгадать? – Он хитро прищурился. – Может, заключим пари?
– Почему нет. Согласен.
– Сколько ставишь?
– Тысячу баксов.
– Ты что, сбрендил?! Это же один из моих коронных номеров! Нет-нет, я не фраер, своих не обижаю. Давай по-нашенски, по-русски – на пузырь "Столичной".
– Я настаиваю.
– Проиграешь ведь, не надо. Я не думал, что ты такой заводной.
– Не заводной – упрямый. Итак, ставлю тысячу.
– Ну ты достал меня! Ладно, принимается.
– А почему нет разговора об ответной ставке?
– Не смешите нас жить, как говорят в Одессе. Считай, что твои денежки уже помахали крылышками.
– И все-таки?
– Да что угодно!
– Не буду жадничать… Ну, например, я буду квартировать у тебя бесплатно полгода.
Лазарь начал хохотать как сумасшедший. Насмеявшись вдоволь, он вытер навернувшиеся на глаза слезы и ответил:
– Да хоть год. А может, передумаешь?
– Поехали…
– С трех раз достаточно?
– Как скажешь.
– Ну, тогда держись, пехота!
Я расслабился и вошел в мгновенный транс, начальную стадию "Алой ленты". Теперь все движения Лазаря казались плавными и замедленными. Все так же посмеиваясь, он опять положил шарики на свою ладонь и… и они опять исчезли.
Я сделал два медленных вдоха и выдоха и посмотрел в глаза Лазарю. Они были пугающе неподвижны, будто его хватил столбняк.
– Что-то не так? – невинно поинтересовался я, и отхлебнул из фарфоровой чашки уже остывший кофе.
– Шарики… Они исчезли…
– По-моему, они и должны были исчезнуть.
– Куда?! – вдруг заорал, будто проснувшись, Лазарь. – Куда они исчезли?!
– Так ведь фокусник ты.
– Все, у меня крыша поехала… – Он встал, подошел к бару, налил полный бокал коньяку и выпил одним духом. – Надо завязывать… – С чем завязывать, Лазарь не уточнил. – Ну, бля, и дела… Где же шарики?! – опять завопил он и тяжело рухнул в кресло, с безумным видом вглядываясь в свои ладони.
– Если они тебе так дороги – держи. – С этими словами я всучил ему пропажу.
Лазарь окаменел. Его лицо стало похоже на физиономию конченого алкоголика – покраснело до фиолетового оттенка. Я даже испугался, не хватила ли его кондрашка.
Но он сдюжил. Судорожно сглотнув, "гуттаперчевый" фокусник сказал:
– Ангидрит твою в перекись марганца… Бля-а-а… Вот это ты меня уел… Уделал, как последнего фраера. Как ты сумел? Этот фокус не могли разгадать даже на конкурсе профессионалов. А там, смею тебе доложить, были лучшие из лучших.
– Я всего лишь быстрее тебя.
– Теперь я в этом совершенно не сомневаюсь. Что поделаешь, пари ты выиграл. Живи у меня сколько тебе заблагорассудится. Почту за честь. Я готов даже сам тебе доплачивать.
– Будет тебе. Мы с тобой просто шутили. Если ты не возражаешь, я готов дослушать твою историю.
– Что-то я потух… – Лазарь сокрушенно покачал головой. – Впрочем, раз уж начал… Как ты, наверное, догадался, в цирк мне идти не позволили. Дед так и сказал – только через мой труп. Потомственный строитель – и в клоуны?! Короче, пристроили меня на теплое местечко в тресте с перспективой на номенклатурную должность, а затем и брак устроили, правда, по любви. (Это я так тогда думал.) Сначала все было тип-топ, жизнь катила будто по маслу. Но едва похоронили деда, как я тут же подался в циркачи. Софка, ясное дело, в слезы, старики – на дыбы, но для меня они авторитетами не были. Поездил я по свету, душу отвел, денег зарабатывал столько, что даже Софка успокоилась – я ей такие шубы привозил, золотом увешал с головы до ног, как рождественскую елку… жизнь казалась прекрасной и наполненной бесконечными ра-достями…
Лазарь тяжело вздохнул и закурил.
– А затем, – продолжил он, жадно затягиваясь папиросным дымком, – наступила финита. Трандец всему. И все в один год, будь он проклят. Мать с отцом скончались в реанимации после автокатастрофы – дедов "ЗИМ" не потерпел смены владельца, – а Софка спустя полгода свалила за бугор. Я запил, из цирка меня попросили, а когда узнал от знакомых, что жена с дочерью кантуются в пересыльном пункте неподалеку от Афин, то скоренько продал квартиру, нанялся матросом на "морозилку" и при первом же удобном случае остался на берегу в Гибралтаре: там мы дозаправлялись. Вот и вся моя одиссея.
103 
