очень нудно 
135 
– Ты был зачислен в состав спецгруппы ликвидаторов военной разведки… для выполнения одного очень ответственного задания. Затем тебя и твою семью отправили в Непал… скажем так – на время локализации определенного конфликта между некоторыми ветвями власти. И чтобы уберечь тебя от возможных контрдействий наших противников. Потом случилась эта катастрофа…
Он явно что-то недоговаривал. Волкодав бросил быстрый взгляд на безучастного Сеитова, будто хотел у него что-то спросить, но промолчал.
Я его понял.
– Кто вам отдал приказ на мою ликвидацию? – Я подошел к Сеитову почти вплотную и стал так, чтобы видеть всех находившихся в комнате.
– Я должен отвечать? – устало и обречено проговорил – точнее, прошептал – он, обращаясь к полковнику.
– Карасев, нам нужно уходить, – приказным тоном сказал полковник. – Мы его допросим позже.
– Я чересчур долго ждал этого разговора, – отрезал я, нимало не реагируя на начальственный тон полковника. – Говорите, – кивнул я Сеитову.
– Нет! – почти выкрикнул полковник. – Мы уходим немедленно! Я запрещаю! Или ты, Карасев, подчинишься приказу, – в его голосе явственно прозвучала угроза, – или…
– Или нас всех отсюда вынесут вперед ногами, – бесцеремонно вмешался Волкодав. – Вы забыли, что у Ерша амнезия. – Он недобро ухмыльнулся. – И на ваши приказы он может хрен забить. А его возможности вам хорошо известны.
– Это государственная тайна! – Полковник побагровел. – Даю слово офицера, что все касающееся тебя, Карасев, ты узнаешь. И поверь, если кое-кто и впрямь начал на тебя охоту, он будет иметь дело со мной…
В этот момент он был страшен, как раненый тигр.
Я посмотрел на Волкодава. Он успокаивающе кивнул – мол, все нормально, полковник говорит правду. Я ему почему-то поверил…
Теплоход монотонно резал сине-черные водные пласты, оставив Грецию далеко позади. Блеклое солнце уже почти не грело, а лишь оживляло морской пейзаж, кое-где скупо золотя гребешки волн. Даже неугомонные чайки, при ясной погоде обычно оживленные и крикливые, лениво и почти безмолвно кружили в вышине, будто в раздумьях – а не возвратиться ли на побережье, чтобы понежиться на все еще отдающей за лето накопленное тепло земле?
Осень была на исходе.
Несмотря на прохладную погоду, я, Волкодав и Акула устроились на верхней палубе в шезлонгах, укутавшись, как древние старцы, в пледы. Для согрева мы пили что-то иностранное и очень крепкое; я лишь пригубливал – за компанию…
Из Афин мы убрались тем же днем. Меня немного подгримировали, выдали соответствующие документы, и уже через двое суток мы сели на русское пассажирское судно, направляющееся в Новороссийск. Наше появление на теплоходе осталось незамеченным – в Средиземном море штормило, и большинство пассажиров страдало от морской болезни. Так что им было не до нас.
Мы пили и беседовали.
– …Шеф доволен. – Волкодав задумчиво вертел стакан в руках. – Слышь, Акула, нам премия причитается. Он так и сказал.
– Ага, слышу. Счас побегу мешок готовить, – не без злой иронии ответил Сидор – мне больше нравилась эта кличка-имя, которую я узнал в Южной Америке. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
– Никак, классику начал читать? – изобразил удивление Волкодав.
– От безделья, старлей, от безделья… – осклабился Сидор.
– Ты бы лучше американские диалекты зубрил.
– Если меня в те края и пошлют когда-нибудь, так только замаскированным под обезьяну. Меня от этого английского уже воротит.
– Тебе и маскироваться не нужно…
Я слушал их пикировку, и на душе становилось покойно и светло. Я был среди своих, среди друзей, и будущее казалось вовсе не таким мрачным и безысходным, как в тот день, когда мы с Волкодавом сидели на конспиративной квартире в Пирее и он рассказывал, кто я на самом деле и что собой представляю (Сидор присоединился к нам уже в день отплытия).
Наверное, он не сказал всего, а многое и не знал, но и тех фактов, что Волкодав выложил напрямую, без малейшей неловкости и даже без намека на сочувствие или жалость, хватило на бессонную ночь тягостных размышлений.
Я понимал, почему Волкодав был со мной так жесток, называя вещи своими именами, – мы с ним были одного поля ягоды, только взращенные разными садовниками, что вовсе не меняло нашей сути.
И я был ему благодарен – лучше такая страшная правда, чем доводящая до безумия неосведомленность.
А мне было отчего прийти в ужас: оказалось, что я наемный убийца, осужденный к высшей мере, "кукла" в спецшколе ГРУ, снова киллер – уже международной мафии, а затем ликвидатор, так сказать, на "поднайме" у спецслужб, дерущихся за влияние на власть имущих.
135 
