Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
124 
– Думаю, здесь мы и расстанемся, шевалье. Благодарю вас за то, что сегодняшней ночью вы были для меня ангелом-хранителем…
– Не стоит благодарности, – сказал д’Артаньян с внезапно проснувшейся в нем гасконской гордостью. – В таком предприятии, как ваше, я всегда готов сопутствовать даже…
Он чуть не ляпнул "англичанину", но вовремя спохватился, торопливо закончив:
– …даже злейшему врагу…
– Но мы ведь с вами не враги?
"Интересные дела! – воскликнул мысленно д’Артаньян. – Англичанин ты или нет?" Но, обретя за последнее время кое-какое понятие о дипломатическом искусстве, он сказал непринужденно:
– О, разумеется, мы с вами друзья, милорд!
– Когда бы вы ни вступили на английскую землю, вы всегда найдете во мне друга и покровителя, – напыщенно произнес Бекингэм.
– Не сомневаюсь, милорд, – ответил д’Артаньян и повернулся было, чтобы уйти.
Бекингэм задержал его:
– Минуточку, шевалье! В знак истинной дружбы примите эту безделицу. Быть может, такой пустяк не вполне вас достоин, но у меня нет под рукой ничего другого… Примите, не погнушайтесь!
Он снял с пальца перстень с большим алмазом и подал его д’Артаньяну. Гасконец, поблагодарив должным образом, надел его на средний палец правой руки. Еще один поклон – и англичане исчезли в том же проулке, откуда появились ночью.
Д’Артаньян остался один. Первым делом он поднес к глазам руку с неожиданным подарком – и изумился. За время парижской жизни он приобрел кое-какие познания в драгоценных камнях и сейчас без труда определил, что столь нежданно доставшийся ему великолепный алмаз стоит не менее тысячи пистолей. Для бедного гасконского дворянина это был сущий клад. Даже боязно было чуточку расхаживать по Парижу с таким сокровищем на пальце, пусть и светлым днем…
"Разрази меня гром! – растерянно подумал д’Артаньян. – То ли его светлость герцог – законченный позер, то ли он так богат, что не знает цены деньгам и самоцветам. Подумать только: камень в тысячу пистолей для него – "пустячок" и "безделица"! А впрочем, надо сказать, что для англичанина он вполне приличный человек, умеет быть благодарным не только на словах. Черт побери, одного этого камешка было бы достаточно, чтобы восстановить пришедшее в упадок восточное крыло Артаньяна да еще прикупить те земли, что когда-то продали терзаемые безденежьем Кастельморы, – пахотный клин и луга за речкой Обербуа…"
Он еще долго стоял, любуясь переливами рассветных солнечных лучей в безукоризненных гранях алмаза, игрой крохотных радуг. Прошло довольно много времени, прежде чем он вернулся к унылой, скучной, опасной и томительной реальности…
– Черт меня побери со всеми потрохами! – воскликнул он, словно бы окончательно проснувшись. – Но что же мне теперь делать? Ведь нужно же что-то делать, и немедленно!
Слишком тяжела была ответственность, нежданно-негаданно свалившаяся на плечи юного провинциального дворянина. Быть может, вовсе и не было преувеличением сказать, что судьба короля и Франции вдруг оказались в руках скромного гасконского юнца, – и эта невидимая ноша так пригибала к земле, что колени его задрожали.
– Что же делать? – повторил он в полнейшей растерянности. – Ну и угораздило же! Они ведь не шутят, они… они все это будут претворять в жизнь, и очень скоро!
Он внезапно ощутил себя маленьким ребенком, потерявшимся в огромном городе, беззащитным, слабым… Вся бравада улетучилась моментально. Собравшись устроить веселую проказу, он неожиданно оказался среди матерых заговорщиков, от чьих слов и решений за доброе лье несло большой кровью…
– Ну уж нет, черт возьми! – воскликнул он, ударив кулаком о ладонь. – Мы еще посмотрим, господа, чья возьмет! Надо срочно посоветоваться… Один ум хорошо, а два лучше…
Круто повернувшись, он со всех ног, не разбирая дороги, побежал в обратную сторону, проскочил Новый мост, не замечая шарахавшихся от него удивленных прохожих, чудом не угодив под колеса повозки, и, оказавшись на улице Арбр-Сек, припустил в сторону особняка капитана де Кавуа – точности ради нужно сказать, что он спешил найти мудрый совет и поддержку отнюдь не у капитана…
Глава пятая
Д’Артаньяна принимают за другого, но сути дела это не меняет
Внезапно чья-то сильная рука форменным образом рванула назад, остановив безумный бег, и кто-то возмущенно вскрикнул:
– Господин Торопыга, вы что, глаза забываете дома, когда летите сломя голову?! Вы мне разорвали… вот черт! Что ж, это еще лучше, клянусь всем моим невыплаченным жалованьем!
124 
