101 
– Что, если родится не мальчик, а девочка?
Ахиллес моргнул, озадаченный; похоже, он вообще не рассматривал такую возможность. Потом вдруг фыркнул.
– Ну, полагаю, тогда мне придется удвоить старания в практике самогипноза... или, может быть, вообще перестать им заниматься. Может, как раз к лучшему, если я превращусь в берсеркера, когда какие-нибудь недостойные поклонники попытаются увести у меня дочь?
Катрина усмехнулась.
– Мне кажется, самоконтроль – в любом случае главное. Если поклонник будет чересчур слабым или вдруг окажется, что он любит носить розовые одежды и подкрашивает глаза, – тогда мы позволим берсеркеру выйти на свободу. А на хорошего парня ты только рыкнешь и немножко напугаешь.
Брови Ахиллеса недоуменно сдвинулись к переносице. Катрина расхохоталась.
– Или ты просто съешь тех поклонников, которые нам не понравятся.
Ахиллес нахмурился.
– Даже берсеркер на самом-то деле не ест людей.
Катрина вскинула брови.
– Ну, как правило, он этого не делает, – уточнил Ахиллес.
Катрина пыталась сообразить, хочется ли ей расспрашивать Ахиллеса дальше про это самое «как правило, он этого не делает», когда они услышали пронзительный женский крик. Ахиллес мгновенно вскочил на ноги, – но за визгом последовал взрыв смеха. Он сделал неуверенный шаг к выходу из шатра, но Катрина взяла его за руку и потянула назад, к кровати.
– Как мне ни неловко это признавать, однако это была Джаскелина. И ее точно не нужно спасать.
Ахиллес снова сел на кровать рядом с Кэт.
– Она всегда такая шумная?
– Нет. Она дурачится от всей души. А это значит, что я могу заявить со стопроцентной уверенностью: Патроклу сейчас не до тебя. Он изо всех сил старается доставить удовольствие Джаскелине.
– Хм... Этот парень производит уж слишком много шума, – ворчливо проговорил Ахиллес, – Им с Джаскелиной следовало бы вести себя потише... более сдержанно.
– Ахиллес, да ты просто нудная старая дева! Бог мой, ты только прислушайся к себе! Ты говоришь так, словно тебе сто лет от роду!
– Я не старая дева.
– И подумать только, ведь Гера и Афина сочли нас с Джаскелиной старыми девами только потому, что мы... э-э... не слишком молоды! Но это ты, мистер Воин-Герой, на самом деле скучный зануда, хотя и не стар годами.
До их шатра донесся новый взрыв женского смеха, на этот раз вперемешку с чувственным, настойчивым мужским голосом.
– Ты что, испытываешь вожделение к моему молодому кузену? – спросил Ахиллес, и его голубые глаза опасно сверкнули.
– А можно, я отвечу на этот вопрос завтра, после того как выясню у Джаскелины все подробности?
– Да ты просто дразнишься, – сообразил Ахиллес и, зарычав, опрокинул Катрину на кровать.
– Да, а ты – старая дева! – засмеялась Кэт, делая вид, что сопротивляется.
– А старые девы стали бы делать вот так?
Ахиллес наклонился и закрыл ей рот поцелуем. Но это не был порывистый, бесконтрольный поцелуй. Ахиллес постоянно помнил, что должен сдерживать себя... непрерывно следить за своим дыханием, не позволять похоти захватить его и вызвать к жизни берсеркера. Однако это не значило, что поцелуй стал менее глубоким и страстным, что в нем не было обещания дальнейшей близости.
Когда Ахиллес наконец оторвался от Катрины, она едва дышала.
– Ладно, а если я возьму назад свои слова насчет старой девы, ты что же, больше не будешь целовать меня вот так?
– Еще чего, – прошептал Ахиллес.
– Рада это слышать, потому что мне вообще не хотелось, чтобы ты останавливался.
– И не буду, Катрина, царевна моя...
И Ахиллес начал ласкать ее. Медленно, томно, пробуждая в ее теле все нарастающее наслаждение, пока они оба не достигли финала.
Катрина, засыпая в его объятиях, думала о том, что близость с мужчиной, который умеет любить вот так неторопливо и основательно, – самое лучшее из всех сексуальных переживаний в ее жизни.
Венера материализовалась прямо в полутемном шатре, когда любовники уже крепко заснули. Двигаясь бесшумно, как тень, богиня любви отодвинула занавеску у кровати и улыбнулась, посмотрев на Ахиллеса и Катрину. «Истинная любовь, – радостно подумала богиня. – Я так и знала, что эта женщина предназначена для чего-то особенного, знала с того самого момента, когда впервые увидела... а воплощенная Любовь никогда не ошибается». Потом она протянула над парой руки и начала начитывать шепотом:
101 
