103 
– Кое-что?
– Ну да, кое-что для Патрокла, – промямлила Джаскелина.
– Извини, не поняла?
Джаки откашлялась.
– Ну да, кое-что для Патрокла, – повторила она громче, чтобы Катрина уж точно расслышала.
– Тебе понадобилось что-то для твоего светлокожего медведя? Так, прекрасно, а теперь объясни, почему из-за этого нужно было поднимать с постели меня?
– Перестань называть его светлокожим медведем! Я уже поняла, что он мне нравится сам по себе, а не потому что напоминает Спайка. А ты должна пойти со мной, потому что ты моя лучшая подруга и ты меня любишь.
– Ох, и из-за этого такая суета?
– Ну да.
– Слушай, а мы можем найти что-нибудь выпить в такой час?
– По моему чисто профессиональному медицинскому мнению, в этом Древнем мире куда безопаснее пить вино, чем воду.
– И это означает «да»?
– Определенно, – сказала Джаскелина. – Я по пути через лагерь прихвачу мех с вином.
– Может, там уже готовы и хлеб с жареной свининой?
– Об этом я заранее подумала, – Джаки показала сверток в корзине.
– Ладно. Я пойду вместе с тобой, глупая задница, – Катрина немного замялась и оглянулась на тихий шатер Ахиллеса, – Но как долго мы...
– Ох, умоляю! Твой парень спит, как обколотая старуха в больнице! Он еще не скоро проснется, можешь не беспокоиться.
– Ладно, хорошо. Я пойду.
Катрина последовала за Джаки; та прямиком направилась к костру и стащила с обеденного стола винный мех. Вокруг никого не было, только рядом с костром мирно спала какая-то служанка, но она даже не пошевельнулась, когда подруги удрали из лагеря.
– И кстати, к твоему сведению, лучше использовать другое сравнение и говорить «спит как младенец», а не «как обколотая старуха».
– Катрина, тебе бы следовало побывать в какой-нибудь больнице. Черта с два эти младенцы спят! Зато обколотые старухи могут дрыхнуть сутками. Имей это в виду.
– Ну, это ты уж слишком. Может, мне даже лучше вернуться... – начала было Кэт, но Джаскелина схватила ее за руку.
– Извини... извини! Не обращай на меня внимания Я ни разу не пила кофе с тех пор, как стала белой. От этого у меня немножко крыша едет.
– Джаскелина, куда мы идем?
– Собирать съедобных моллюсков.
– А?! Ты вроде что-то сказала насчет сбора чего-то?
– Да, сказала. Разве тебе не нравятся моллюски на пару? И много-много масла!
Катрина уставилась на подругу и едва не налетела на кучу водорослей, выброшенных морем.
– Погоди-ка... Ты говоришь, что идешь собирать моллюсков для Патрокла? Чтобы он их съел?
– Мы идем. Мы идем собирать моллюсков для Патрокла, чтобы он их съел.
Катрина сначала захихикала, а потом взорвалась хохотом, то и дело поглядывая на Джаки и хохоча все громче и громче. Джаскелина уставилась на нее, выжидая, пока наконец подруга вытрет выступившие на глазах слезы и отдышится.
– Ну, в чем дело? – спросила она.
– Ты... готовишь еду... для... мужчины! – между приступами смеха с трудом выговорила Катрина.
– Я не готовлю. Это точно то же самое, как если бы я пошла в гастроном и купила что-то такое, что кто-то другой приготовил бы для моего мужчины, а мы с ним насладились бы хорошим обедом.
– Ох, бедная заблудшая девочка! Позволь доктору Кэт помочь тебе.
Кэт едва справилась с бурным весельем.
– Милая, – медленно заговорила она, словно обращаясь к второкурснице, – ты занимаешься самым настоящим собирательством и охотой и уже очень опасно приблизилась к состоянию истинной домохозяйки.
– Ты ведь знаешь, я только что видела тебя голышом. Ты ужасно тощая. И мне очень хочется дать тебе пинка под костлявый зад.
Катрина снова расхохоталась.
– И еще, – добавила Джаскелина, – тебе нужен хороший крем для тела.
– В самом деле? – с невинным видом спросила Катрина. – Ты уверена? Может, посмотришь на меня более внимательно?
И она сделала вид, что хочет приподнять юбки.
– Это тело совершенно новенькое, и я не вижу необходимости что-нибудь с ним делать.
– О господи... Кэт, не вздумай задирать свои чертовы юбки!
– Нет, в самом деле, госпожа медицинская сестра. Мне кажется, у меня на коже какой-то зуд. Ты не могла бы меня осмотреть? Очень прошу!
– Ты самая гадкая штучка из всех, кого я знаю! – заявила Джаскелина, с трудом сдерживая смех.
– И как раз поэтому ты меня любишь, любишь, обожаешь! – пропела Катрина, все-таки приподнимая юбки и делая несколько па из канкана.
103 
