107 
Он отвернулся, но не отошел. Стоя в небрежной позе, опершись на спинку стула Мельникова, ждал, когда вернется официант, и с притворным безразличием мурлыкал:
- У любого спроси, кто у нас на Руси
- От гостинца сего не шатался?
- Улетел в царство фей генерал Ерофей,
- Но его «ерофеич» остался…
И видел краешком глаза, как Даник выпялился на Мельникова прямо-таки с ужасом, а тот, поджав губы, пытается скупой мимикой вдохнуть бодрость в перепуганного «питекантропа». Если до сих и были сомнения в черноте связей меж купцом и инженером, то теперь от них не осталось и следа.
Потом отошел поближе к двери – и вовремя, показался официант. Приняв у него пакет, тщательно перевязанный не только шпагатом, но и завязанной бантом синей ленточкой, Бестужев огляделся и прошел в курительную. Мигуля, к счастью, оказался там. Поманив его в сторону, Бестужев тихонько сообщил:
– Завтра, с божьей помощью, поработаем… понимаете?
– Кого?
– Обоих, – сказал Бестужев. – Мои люди наверняка уже выудили у пойманного что-нибудь интересное, пора наносить удар. Вы не передумали?
– Ну, фамилия-то у них не Серебряков или там Сысоев… – хищно осклабился Мигуля. – А почему б и не сегодня?
– Депеша из Петербурга придет только завтра утром, – сказал Бестужев. – Когда у меня на столе ляжет конкретная информация по Мельникову, разговаривать с ним будет не в пример легче… Не может он не оказаться в картотеке. Всего хорошего, я покидаю веселье…
Он докурил свою папиросу и вышел в вестибюль, помахивая пакетом с видом беззаботного дачника, везущего семейству торт.
– Господин хороший…
– Да? – сказал Бестужев, удивленно взглянув на ничем не примечательного, чисто одетого старичка, прямо-таки кинувшегося наперерез у крыльца. Для нищего чересчур опрятен…
Старичок огляделся, сунул Бестужеву в руку свернутый клочок бумаги:
– Не извольте беспокоиться, мне уплочено-с…
И засеменил прочь. Бестужев, пожав плечами, развернул записку. «Господин полный ротмистр! Вас вовсе не забыли. В полночь, на углу Театрального и Всехсвятской, садитесь в коляску. Думаю, запряженное в нее животное вам кое-что скажет, хотя и немое».
Подписи не было, но в этом и нет необходимости. Сказать, что он во мгновение ока воспарил на седьмое небо, было бы чересчур слабо…
Вытащив часы, Бестужев присмотрелся к ним внимательно, убедившись, что они вроде бы идут, с недоумением пожал плечами, еще раз посмотрел на часы, на небо. Окликнул городового, лениво бродившего по тротуару:
– Который час, братец?
Тот приостановился, вытащил серебряную луковицу:
– Десять минут двенадцатого, сударь.
Часы Бестужева шли правильно, но как прикажете понимать то, что происходило с сумерками? Точнее, со странным их отсутствием?
– Сам удивляюсь, сударь, – охотно сказал городовой, заметивший его манипуляции. – Давно бы пора и ночи наступить, однако светло до странности… Совершенно не по времени суток. Может, часы врут?
– Нет, – сказал Бестужев. – На моих – столько же. Странно…
Бестужев прожил здесь несколько дней и мог, как большинство, примерно прикинуть время, не вынимая часов. Давным-давно должны были упасть вечерние сумерки, но было настолько светло, что можно преспокойно читать на улице мелкий шрифт газеты. Редкие высокие облака освещены странным желто-зеленым светом, кое-где переходившим в ярко-розовый. Прямо-таки петербургские белые ночи.
– Сколько здесь живу, сроду такого не видел, – заверил скучавший городовой. – Феномен… И поутру что-то на востоке бабахало, будто снаряды рвались…
– Может, тайга горит? – предположил Бестужев.
– Да что вы, сударь, когда в тайге пожар, это совершенно по-другому выглядит. Чудеса, да и только…
Кивнув озадаченному городовому – и сам озадаченный не меньше странными шутками неизвестно откуда взявшейся белой ночи, – Бестужев пересек безлюдную улицу и пошел по парковой аллее, меж двойного ряда разлапистых сосен. Помахивал тросточкой и прикидывал, куда бы забросить совершенно ненужный ему сверток со стаканом.
Положим, и российский сыск по мере возможностей старался не отставать от европейских новинок. Дактилоскопия уже кое-где применялась и полицией, и охраной, но здесь, во-первых, не было ни единого обученного дактилоскописта, а во-вторых, не имелось предмета с отпечатками пальцев, которые можно было сопоставить с теми, что на стакане.
107 
