Говорят (1)

А

(Джакомо Ла Ферлита — Пиппо)

— Зачем вы меня сюда привели, синьор Ла Ферлита?

— Затем что сюда, в старый архив префектуры, ни одна живая душа не заглядывает. И никто нас здесь не увидит. Поймите, синьор Дженуарди, я не желаю иметь с вами дела. Разве мой брат Саса недостаточно внятно вам это объяснил?

— Недостаточно внятно? Я бы не сказал. Ваш братец умеет объяснять.

— Тогда какого рожна вы ко мне лезете? Еще и в префектуру заявились! Честное имя мое подмочить хотите?

— Могу я поинтересоваться, чем я не потрафил префектуре и вам лично? Какая муха вас всех укусила? Я что, мимо горшка поссал?

— Вам лучше знать, что вы натворили! А выражения выбирайте: не люблю, когда при мне сквернословят.

— Что я натворил?! Да ничего особенного! Задал вопрос префекту — три письма написал, так ему это не понравилось.

— Не думаю, чтоб дело было только в этом. Мне показалось, что командор Парринелло весьма обеспокоен.

— А пошел бы он в жопу, ваш командор, вместе с его превосходительством префектом!

— Послушайте, я же вам сказал, что сквернословие…

— Ладно, извините. Объясняю, что меня сюда привело. Я не ради себя пришел, синьор Джакомино. Я пришел ради вашего брата Сасы.

— Оставьте моего брата в покое.

— И рад бы оставить, да не могу. Друзей в беде не бросают.

— Послушайте…

— Нет, это вы послушайте. Я должен предупредить вашего брата и моего друга, что кое-кто его ищет, чтоб шкуру с него спустить.

— Спустить шкуру? За что?

— Не прикидывайтесь. Будто не ведаете, что ваш братец Саса кучу людей понагрел! Вам известно, что он должен деньги половине Сицилии?

— Конечно, известно. Но он регулярно выплачивает долги. Так что пусть люди, про которых вы говорите, запасутся терпением: рано или поздно они получат свои денежки.

— Не смешите меня, а то я лопну со смеху. Разве вы не знаете, что, постоянно залезая в долги и не думая при этом, сумеет ли когда-нибудь их вернуть, Саса задолжал две тысячи лир Нино Лонгитано, брату командора дона Лолло?

— Ни хера себе!

— Ну вот, теперь и вы выражаетесь. Я не ослышался?

— Умный у вас дружок, ничего не скажешь! Нашел кому задолжать две тысячи — брату дона Лолло Лонгитано! Эх, Саса, Саса! Неужто не понимал, что играешь с огнем?

— Его не переделаешь — уж так он устроен. А ведь ни для кого не секрет, что с командором Лонгитано шутки плохи и он своего брата Нино в обиду не даст. У меня есть старый палермский адрес Сасы, на улице Данте, новый он мне еще не успел прислать. Боюсь, что когда пришлет, будет уже слишком поздно.

— Пресвятая Дева! Слишком поздно для чего?

— Сами понимаете, для чего. Командор Лонгитано не одну шкуру с вашего брата спустит, а целых три! Так что жизнь Сасы в ваших руках, дорогой синьор Ла Ферлита, на сей счет не может быть двух мнений. Вы со мной согласны?

— Хорошо, сегодня же ему напишу.

— Что сделаете?

— Письмо напишу.

— Где ваши мозги? Сядете за стол и напишете письмо? Но, во-первых, неизвестно, сколько оно будет идти из Вигаты в Палермо. Может, неделю целую. И значит, опоздает. Во-вторых, когда худшее случится и объявятся карабинеры, при осмотре места преступления они обнаружат ваше предостерегающее письмецо. Думаете, после этого вас не вышибут из префектуры? А вот если вместо того, чтобы бумагу марать, вы скажете мне, где живет Саса, я сяду в поезд и поеду к нему. Обратите внимание, синьор Ла Ферлита: помогая вашему брату, я рискую собственной жизнью. Уверяю вас.

— Ладно. Розарио живет в том же Палермо. На проспекте Тюкери, номер пятнадцать, в доме Бордоне.

— Давно бы так! Где тут у вас выход из этого хунявого лабиринта?

Б

(Квестор — командор Парринелло)

— Спасибо, дорогой командор Парринелло, что поспешили откликнуться на мое приглашение.

— Это мой долг, господин квестор.

  8