Последние отзывы

  25  

– Где он сейчас?

– Ты что, не помнишь? Служит у нас, в управлении, в дежурной части. Старший лейтенант.

В дежурной части! В моей голове будто кто щелкнул выключателем, и мрак хандры тут же рассеялся. – Погоди…

Я быстро набрал номер дежурного по управлению.

– Алло! Говорит Ведерников. Кто дежурил… – Я назвал дату. – Жду… Понял, спасибо.

Именно Лозовой дежурил в ту ночь, когда бандиты ворвались в квартиру Лукашова к Тине Павловне! И спецгруппа захвата опоздала… Потому что кто-то предупредил.

Вывод напрашивается однозначный, но я все равно не могу поверить.

– Как тебе Лозовой? – спрашиваю Славку, напряженно смотрящего на меня.

– Мы с ним мало общались. Жлоб…

– Почему жлоб?

– Любитель выпить на дармовщину. А у самого снегу прошлогоднего не выпросишь. За копейку удавится. Так зачем тебе Лозовой?

– Интересуюсь… – неопределенно ответил я и стал складывать бумаги в сейф. – Извини, тороплюсь… Будет спрашивать Палыч, скажешь, что появлюсь часа через два.

Я спешил в парк у ресторана "Дубок", где меня уже должны были ждать.

– …Во, здесь он стоял. – Долговязый юнец топнул ногой об асфальт аллеи.

– Я даже не успел заметить, куда он бил… – явно смущаясь, добавил второй, ростом пониже.

Он был бледен и немного прихрамывал. Собственно говоря, благодаря ему я и вышел на эту историю, случившуюся в вечер убийства Лукашова.

Парень после драки попал в больницу с тяжелыми травмами ноги и ребер, а его мать, не долго думая, заявила в райотдел милиции о "хулиганах, избивающих наших деток". В РОВД происшествие расследовать не спешили, хотели, видимо, спустить его на тормозах – такие драки случались через день, а эта, к счастью, обошлась без поножовщины.

Но мать пострадавшего обладала уникальной настойчивостью и добилась приема у самого генерала, после чего дело повесили на Баранкина. Вот тут-то и выяснилось, что четверых здоровенных парней избил всего лишь один человек.

Я слушал объяснение юнцов и их подружек и все больше убеждался, что это именно тот человек, которого я ищу: роста выше среднего, широкоплечий, быстр в движениях, очень силен, отлично тренирован, в совершенстве владеет приемами восточных единоборств. А значит, он должен был где-то тренироваться. И если он не приезжий, не гастролер…

Словесный портрет незнакомца из парка, составленный мною с помощью потерпевших, оставлял желать лучшего. Что и немудрено: достоверность словесных портретов, за редким исключением, не выдерживает никакой критики. Это как раз тот момент, когда теория не в ладах с практикой. – Зайди к старику…

Благоухающий Баранкин терпеливо чешет свои непокорные вихры, глядясь в карманное зеркальце.

– Просил… – Он пытается рассмотреть свой профиль.

– Пижон… – отвечаю я и поправляю узел пестрого галстука, который идет ему, как корове седло. – Фраер деревенский.

– На свадьбу придешь? – осторожно интересуется Славка, все еще не веря, что я в настроении.

– Куда денешься… Придется. Пора уж и мне заводить полезные знакомства…

Баранкин скалится, а я отправляюсь к Палычу.

В кабинете "зубра" полнейший кавардак: везде валяются бумаги, книги, а сам он, сняв пиджак, усердно копается в ящиках письменного стола.

– Звали?

– Садись… Сережа…

Ошеломленный, я медленно опускаюсь на стул: впервые за три с лишним года нашей совместной работы Палыч обращается ко мне по имени.

– Будем прощаться… – продолжая свои изыскания, негромко говорит он, не глядя на меня.

– Как… прощаться?

– Ухожу. Пора, брат, пора… На пенсию ухожу.

Я молчу. Что-то внутри оборвалось, и как-то нехорошо заныло сердце.

– Вот так… – Палыч поднимает на меня глаза.

Только теперь я замечаю, как он сдал за последний месяц. Передо мною сидел старик с потухшим взглядом, болезненный и вялый.

– Ты себя побереги, Сережа… Я перед тобою виноват… Ты был прав. Не надо было путать тебя в это дело.

– Иван Палыч, о чем вы? – И я впервые называю его по имени-отчеству. – Это наша работа. Не я, так другой.

– Другой, может, и не полез бы на рожон. Видно, ты копнул чересчур глубоко. Особенно кое-кому не понравились твои разговоры с друзьями покойного Лукашова. Возможно, и не стоило с ними так…

Да уж, разговоры… Век бы мне с ними не говорить, не видеть их холеные рожи и пустые циничные буркалы. Хорошо, что я не сказал старику о звонках "доброжелателя"…

– Иван Палыч, вас "ушли"? – прямо спрашиваю я.

  25