Последние отзывы

  24  

Некоторое время я сидел спокойно, переваривая услышанное. Новость, конечно, была из ряда редких, но собственно говоря, мне-то что… И вдруг меня словно током ударило: Фишман!

Я включил селекторную связь.

– Товарищ подполковник! СИЗО…

– Знаю, – перебил меня Палыч. – Только что звонил. Спецназ готовится к атаке. Договориться… э-э… не удалось. Выезжаем туда. Поторопись…

В СИЗО хаос: расщепленные взрывом двери, куски штукатурки, кислый дым от взрывчатки, который еще не успел выветриться. Ребята из спецназа курят, устроившись на каких-то ящиках у ворот. Только немногие сняли бронежилеты, остальные отдыхают в полной экипировке, до боли знакомой мне по Афгану.

Начальник следственного изолятора бледен и не выпускает из зубов сигарету, дымит, как заводская труба. Они с Палычем старые приятели.

– Из-за этих сволочей чуть кондрашка меня не хватила… – жалуется он подполковнику. – Теперь комиссии забодают – такое ЧП…

– Ты мне вот что скажи – убитые есть? – нетерпеливо спрашивает Палыч.

– Один. Всего один. Подследственный.

– Из тех, кто брал заложников?

– Нет. Этих молодчиков взяли живьем.

– Фамилия? – не отстает Палыч.

– Не помню. Зачем тебе?

– Нужно.

– Сейчас справлюсь…

Начальник СИЗО подзывает кого-то из своих сотрудников, спрашивает, тот разводит руками, при этом глупо ухмыляется. Мне его состояние понятно – радуется, что в такой передряге жив остался.

– Где труп? – наконец теряет терпение Палыч. – Веди к нему…

Убитый лежит на полу одной из камер. Он прикрыт какими-то тряпками, кажется, старыми простынями. Палыч, кряхтя, присаживается на корточки и открывает лицо покойника. Смуглая кожа, черные, чуть тронутые сединой кудри, крупный нос… Фишман!

– Как это случилось? – глухим голосом спрашивает Палыч.

– Когда спецназ вышибал дверь взрывом. Ему размозжило голову, – отвечает начальник СИЗО.

– А как он оказался под дверью? Ведь он не был… э-э… с теми, кто брал заложников.

Начальник СИЗО, как перед этим его подчиненный, в недоумении разводит руками…

– Ты предполагал нечто подобное? – усталым, бесцветным голосом обратился ко мне Палыч, когда мы усаживались в машину.

Я совершенно разбит, подавлен: похоже, все наши усилия и старания теперь не стоят выеденного яйца. – Угу… – Это единственное, на что у меня хватило духу. Мы молчали всю обратную дорогу. И только у входа в управление меня прорывает:

– Товарищ подполковник! Чем я провинился, что вы именно мне это дело сосватали? Ведь вы знали, знали, чем оно пахнет!

– Знал… – угрюмо соглашается Палыч. – Потому тебя и выбрал. – Спасибо за доверие.

Что-то мутное, нехорошее поднимается из глубины души, и меня охватывает необъяснимая злость.

– Между прочим, моя жизнь мне пока еще не наскучила.

Палыч вдруг ссутулился, стал как бы ниже ростом. Не глядя на меня, он тихо роняет:

– Жаль… Мне бы твои годы…

И, чуть прихрамывая, он поднимается по лестнице.

Я остаюсь. Мне нужно немного прогуляться, чтобы привести в порядок мысли и чувства. Неужто я трус? Теперь уже просто не знаю…

Но что прикажете делать, если передо мной резиновая стена? Я ее бодаю изо всех сил, упираюсь, как вол, она вначале поддается, а затем пружинит и, больно пнув, отбрасывает на прежние позиции. И так до бесконечности…

Фишман был уже мертв, когда спецназовцы вышибали взрывом дверь СИЗО. Такое заключение дал судмедэксперт. Допросы взбунтовавшихся подследственных ничего не прояснили. Тупик.

Что-то во мне надломилось. Это заметил даже счастливый Баранкин, совершенно ошалевший от своей любовной эпопеи.

– Серега, ты болен? – однажды спросил он участливо. – Я не болен… Я уже мертв.

Мне не хотелось даже языком шевелить – я как раз сидел за своим столом и бесцельно листал дело Лукашова.

– Морально мертв… – Ну ты даешь…

Озадаченный Баранкин подошел ко мне и принялся рассматривать фотографии, разбросанные по столу, украдкой поглядывая в мою сторону, – хотел продолжить разговор, но не решался.

– Серега, а Лозовой тебе зачем? – наконец спросил он после довольно длительной паузы, ткнув пальцем в один из снимков.

Я невольно опешил – это были фотографии, полученные мною из седьмого отдела. А на снимке, который заинтересовал Славку, был изображен таинственный незнакомец из ресторана при мотеле.

– Кто такой Лозовой?

– Мы вместе учились в школе милиции. Только Лозовой на курс выше.

  24