Последние отзывы

  19  

Шухлика одолевали сомнения. Ему ещё не доводилось сражаться. Он был вполне мирным, а не воинственным осликом.

— Ну что, испугался?! — оглушительно, как десяток паровозов, пыхтел Танбал. — Сдаёшься? Тогда бери меня с собой в сад! Заживём вместе!

Конечно, Шухлик не мог такого допустить — привести в Багишамал чудовищную образину.

Он заржал не своим голосом и бросился на Танба-ла, пытаясь ударить копытом туда, где виднелись маленькие сонные глазки. Однако братец-лень неожиданно ловко увернулся. И Шухлик почувствовал, что вновь увязает в зыбучих песках неуверенности. Они затягивали быстро. Сковали ноги и уже щекотали живот.

— Могу тебя спасти, — подмигивал Танбал, очень довольный, что удалось заманить в ловушку. — И будем неразлучны!

"Нет уж, — думал Шухлик. — Лучше погибнуть! Всё равно рядом с таким уродом — это не жизнь, а сплошное мучение".

Так бы и пропал без следа бедный рыжий ослик в зыбучих песках, если бы не кукушка Кокку, наблюдавшая за ним с вершины платана. Она раскуковалась на весь сад, созывая подмогу. Первыми подоспели четыре енота-полоскуна и сурок дядюшка Амаки.

Хорошо, что у енотов оказалась с собой бельевая верёвка. Дядюшка Амаки осторожно подполз к тонущему Шухлику и привязал верёвку за хвост.

— Выдержит ли? — волновался сурок.

— Верёвка-то крепкая! — отвечали еноты. — Не беспокойся!

— Меня тревожит хвост! — нервничал дядюшка.

— Да тащите уже! — воскликнул Шухлик, отплёвываясь песком, подступившим к морде. — Я же не ящерица, хвостами не швыряюсь!

Крепкие ребята еноты впряглись, поднатужились и, кряхтя, будто четыре маленьких трактора, выволокли ослика из песчаной западни.

Оставалось признать, что первая схватка проиграна.

Притворившись зрелой тыквой в очках, Танбал сидел неподалёку — потягивался и зевал, словно на скучном, утомительном спектакле, где всё заранее известно.

— До завтра, родной! — помахал он пухлой ручкой. — На прежнем месте! А если не придёшь, сам пожалую в гости!

По дороге в сад дядюшка Амаки недоумевал:

— Чего ты с ним связался? — спрашивал, заглядывая Шухлику в глаза. — Кто он такой, этот овощ? Или он фрукт? Вот мой совет: плюнь, и забудь о нём!

Ослику не хотелось ни с кем разговаривать — настолько он был огорчён, унижен и подавлен. Пришёл к своим деревьям и чуть не заплакал. Они не зацвели сегодня, а пожелтели, увядая.

"Не утопиться ли? — мелькнула мысль. — Да вряд ли получится — выдра Ошна спасёт!"

В таком печальном настроении застал Шухлика на берегу пруда дайди Диван-биби.

— Би-би! — приветственно погудел он. — Би-и-и-би! Но ослик только кисло, через силу улыбнулся.

— Анал-манал! — сокрушённо воскликнул дайди. — Опять двадцать пять — за рыбу деньги! Конечно, у меня есть напиток из трав, снадобье, которое поможет тебе в сражении, но это будет временный успех. Ты сам должен победить Танбала — раз и навсегда! А для этого нужен стойкий характер. У твоего дедушки, кстати, характер был хоть куда!

— Какой дедушка? — удивился Шухлик. — Я не слышал ни о каком дедушке.

— Сейчас не о нём речь, а о характере, — сказал Диван-биби, покачав строгим пальцем. — Ты хоть понимаешь, что это такое? Может, у тебя его вообще нету? Шухлик подумал и согласился:

— Похоже, что вообще…

Характер представлялся ему в виде двуручного меча или тяжёлой дубины, которой легко отдубасить Танбала. А ничего подобного у ослика отродясь не имелось.

Тут уж и Диван-биби на время призадумался, поглаживая лысую голову.

— Значит, придётся выковать. Крепкий и надёжный. Нержавеющий, — вздохнул он.

И внимательно поглядел на Шухлика, вроде бы соображая, удастся ли на самом деле выковать и приживётся ли такой твёрдый у ослика. Может, нужен помягче? Ну, как переспелая дыня.

— Характер, любезный садовник, — это особенные свойства души, которые или помогают жить или мешают.

Диван-биби поднялся, направляясь к своей кибитке под огромным платаном, а за ним и Шухлик.

— Настоящий твёрдый характер ощущает себя в долгу перед жизнью, — продолжал рассуждать дайди. — Он знает, что своим рождением обязан жизни, и благодарен ей. И ясно видит, как она прекрасна.

Отбросив войлочный полог кибитки, Диван-биби пригласил Шухлика зайти. Ослик сразу увидел небольшую наковальню и молот.

— С таким характером беспокойно, зато весело, — говорил дайди, раскладывая по наковальне какие-то камешки, листья и кору платана, цветок граната, верблюжью колючку и глину из пруда. — Само слово «характер» пришло к нам из древнегреческого языка, в котором означало «чеканщика».

  19