Последние отзывы

  109  

Добравшись до своего паджерика, он тщательно протер трость платком и сунул ее под коврики перед задним сиденьем (подвозил мужика по доброте душевной, начальник, он, надо полагать, вещичку и оставил, знать ее не знаю, видеть не видел, проверьте на отпечатки, а как же…). Закурил и минут десять наблюдал за парком.

Обормоты оттуда так и не показались – а также незаметно было, чтобы в ту сторону проследовали милицейские наряды. Ну да, будут торчать там, унимая кровь, прикидывая, как жить дальше и как убраться, не привлекая излишнего внимания… И черт с ними. Вряд ли они побегут вон в то симпатичное двухэтажное зданьице, милицейскую резиденцию, жаловаться, что их, болезных, покалечил без всякого повода злой бандюга. Скорее уж постараются доложиться тому, кто их послал…

А вот вам и еще ниточка! За ними ж можно последить…

Увы, Смолин был один-одинешенек и не мог разорваться – а парк даже в нынешнем своем виде был чертовски обширен, так что парни имели массу возможностей убраться оттуда, так и не попавшись ему на глаза. Он добросовестно просидел в машине еще полчаса, но незадачливых налетчиков так и не увидел.

В конце концов плюнул, включил зажигание и принялся медленно выруливать на улицу.

Глава7 АХ, ВЕРНИСАЖ, АХ, ВЕРНИСАЖ…

Сделав энергичный протестующий жест, Смолин решительно сказал:

– И не уговаривай, я за рулем… Газировочку, пожалуй, выпью…

– Стареешь? – усмехнулся Равиль.

– А то ты – нет, – хмыкнул Смолин.

– Я имею в виду, правила соблюдаешь скрупулезно…

– Пожалуй, – сказал Смолин. – Пожалуй что, признак маячащей на горизонте старости – это как раз возросшая тяга к соблюдению правил и законов… Твое здоровье!

Он чокнулся кружкой со швепсом с Равилевой чарочкой с коньячком, и они выпили каждый свое. Посидели, помолчали. Потом Смолин, мечтательно закатив глаза, продекламировал:

– Вот именно, старость… А помнишь, Верещагин, как ты меня по барханам гонял?

– Да ну, не преувеличивай, Абдулла, – в тон ему усмехнулся Равиль. – Какие погони в те детские времена… Ты ко мне сам пришел…

– По повесточке, – уточнил Смолин, ухмыляясь.

– Какая разница? Не было ни погонь, ни перестрелок. Сам пришел…

– Ага. И ты меня посадил.

– А чего же ты хотел, братец? – серьезно сказал Равиль. – Была конкретная статья и конкретные деяния, под нее как нельзя лучше подпадающие…

– Но сейчас-то про эти статьи смешно и вспомнить…

– Но тогда-то они были, Вася… Ты их нарушил, я тебя посадил. Диалектика природы. Сейчас, конечно, можешь позлорадствовать над ментом, проигравшим по большому счету… Злорадствуешь?

– Верь, не верь – ни капельки, – сказал Смолин. – Просто порой обидно, что мы с тобой зря угробили столько времени и нервов. Оказалось ведь – зря…

– А я вот не считаю, что – зря, – упрямо сказал Равиль.

Бог ты мой, ровнехонько тридцать лет прошло с тех пор, как Вася Смолин сидел перед своим ровесником с комсомольским значочком, крайне неприязненно на него взиравшим. Правильным комсомольцем был товарищ лейтенант Латыпов, убежденным… и ментом, между прочим, правильным, не дешевым и не пакостным. Лично к нему Смолин никогда ни малейшей неприязни не испытывал. Вот только с тех пор много воды утекло, бывший комсомолец выше подполковника не вскарабкался и был, по достоверным слухам, с превеликой радостью выпихнут на пенсию, едва выслужил положенный стаж, как раз оттого, что плохо вписывался в новые веяния. И раздался, и полысел малость, и пашет себе в своем невеликом охранном агентстве, звезд с неба не хватая и капиталов не накопивши. Не бог весть что. По большому счету, подумал Смолин, это не я выиграл, а мы оба проиграли, пожалуй Равиль, конечно, испытал нечто напоминающее крах идеалов – ведь многие статьи УК, за соблюдением коих он следил ревностно, прахом улетучились, а разве это не проигрыш? Но и я, раб божий, обшитый кожей, не могу особыми триумфами похвастаться. Пашу себе помаленечку, законы нарушая умеренно, не попадаясь более, а разве это победа? Это все как-то по-другому называется, то, что с нами обоими произошло…

– Что загрустил? – спросил Равиль.

– Да так, – сказал Смолин. – Вспомнил, какие мы были молодые и дурные… У тебя жена-дети как, все нормально?

– Да без хлопот. А у тебя?

– Дочка – красавица, – сказал Смолин. – Внучка очаровательная.

– У меня – две.

  109