Лёгкий, ненавязчивый романчик 
36 
Опять Питер. И опять пора на работу. Неохота…
Взгляд остановился на початой банке водки…
Нет. И так все мышцы болят. Руки — как в кипятке сварили, а пальцы вообще выдают такие ощущения, словно находятся в мясорубке. Я откинул ногами одеяло, невольно вскрикнув от рези в икрах, и заковылял под душ.
* * *
В интернате Сергей Михайлович уже пританцовывал около ворот гаража:
— Игорь, срочно лети на Московский вокзал, слева от входа в здание управления грузовых перевозок, перед окнами касс, найдешь некую Татьяну Ефимовну. Отдашь ей документы, а потом отвезешь в Смольный. Давай пулей!
— Какой пулей, Сергей Михайлович? Карбюратор уже полгода как менять пора! Не тянет машина!
— Да купим мы тебе карбюратор, — заскрипел зубами директор, — купим. Сейчас денег нет. Перечислит мэрия деньги — сразу купим!
— Вы попробуйте автобусу это объяснить. Он про деньги не понимает, он просто не едет, и все!
— Да не тяни ты время! Сейчас не до того! Давай, езжай. Понял куда?
— Понял, понял. Татьяну Ефимовну, слева от входа.
С этой большегрузной теткой пришлось мотаться по городу аж до двух дня. Потом я чуток «подхалтурил» и вернулся в свою каретную только в четыре, переоделся и полез «Рафу» под брюхо — смазывать кулаки. Почти сразу хлопнула — дверь, по каменному полу зацокали каблучки.
— Игорь, где ты ездил целый день? Тут такое творится!
Вика. Из столовой с первого этажа. Она являла собой одно из основных отличий России от Штатов. В Америке, как известно, красивые женщины снимаются в кино, а некрасивые гуляют по улицам. У нас — наоборот. Большинство артисток страшные, как бред алкоголика, а выглянешь на улицу — сердце отдыхает. Вика имела фигуру мисс Калифорнии, тяжелые длинные волосы воронова крыла и мягкие черты лица. А еще она имела светло-светло-серые глаза. Почти белые. В уже упомянутых голливудских фильмах подобными глазами награждают демонов и оживших покойников. Спецэффекты называется. А у нас — пожалуйста: улица Звенигородская, интернат № 11, столовая первого этажа. Спросить Вику.
Под ее сквозящим бесцветным взглядом в душу закрадывался холодок, по коже начинали перепугано носиться мурашки, возникало желание забиться в уголок и накрыться с головой одеялом. Правда, увы, это никак не могло быть оправданием для того, чтобы разговаривать с девушкой из-под машины. Я вздохнул и полез наружу.
— Пока тебя не было, гуманитарную помощь делили. Мне две бутылки шампанского досталось и коробка шоколада. Хочешь, разопьем после работы?
Она сидела на диване и сладко потягивалась. Пуговица халатика на высокой груди расстегнулась, в просвет соблазнительно проглянула белая ткань бюстгальтера и золотистая бархатная кожа. Появилось острое желание нырнуть в эту щелочку ладонью, коснуться смуглого нежного тела, сжать грудь… Может, стоит согласиться?
Но тут Вика перестала потягиваться и опустила на меня свой потусторонний взгляд.
Сердце екнуло вниз, в область желудка, и затрепыхалось там попавшей в щучью пасть рыбкой. Если это любовь, то я — наследный принц Занзибара.
— Откуда в гуманитарной помощи шампанское? — попытался я уйти от ответа.
— Ты прям, как с Луны свалился! — Вика опустила долу свой взор, отчего сразу обратилась в соблазнительную красотку, и поправила халат на коленях, отчего полы халата немедленно расползлись в стороны, обнажив красивые, стройные ножки чуть ли не до подмышек. — В гуманитарной помощи есть все! Только видики там, телевизоры, магнитофоны — это все еще в мэрии к рукам прибирают. Кое-что у директора с главбухом оседает. Ну, а шампанское и шоколад — это уже наше. Зачем они пенсионерам?
— А что нашим старичкам перепадает? — спросил я, чувствуя как в душе нарастает жгучее желание.
— Ну, молоко сухое, масло, печенюшки к чаю… Так как на счет шампанского? — она встала, положила мне руку на грудь и заглянула прямо в глаза, отчего душа коротко вякнула что-то неразборчивое и гулко бухнулась в обморок.
— Осторожно, спецовка грязная, — опять не ответил я на ее вопрос.
— Мне нравится этот запах. Запах бензина, масла, легкого угара. Именно так и должен пахнуть настоящий мужчина, — на губах ее заиграла легкая улыбка. — А хочешь, я тебя помою?
Мне столь явственно представились теплые струи воды, пена шампуня и мое обнаженное тело под ее ледяным русалочьим взглядом, что душа, прямо в обмороке, забилась в судорогах.
36 
