Лёгкий, ненавязчивый романчик 
50 
Я подошел к иллюминатору. Мы, как и прежде, находились в воздухе и летели над Китайским морем, если я правильно определил.
Шум битвы доносился еще по крайней мере с полчаса. Потом выстрелы стихли, лишь гневные реплики все еще были слышны. Затем смолкли и голоса. В коридоре раздались шаги. В замке моей двери повернулся ключ.
Хлынул свет, ослепивший меня.
В дверном проеме я увидел высокую фигуру. В одной руке незнакомец сжимал револьвер, другой держался за косяк. На нем было просторное азиатское одеяние, однако его красивое лицо имело отчетливо евразийские черты. Передо мной стоял наполовину китаец, наполовину англичанин, если я не ошибся.
– Доброе утро, лейтенант Бастэйбл, – произнес он с безупречным оксфордским произношением. – Я – генерал О. Т. Шоу, и этот корабль состоит теперь под моим началом. Полагаю, у вас имеются определенные навыки в управлении воздушным судном. Я был бы вам очень признателен, если бы вы предоставили свои знания в мое распоряжение.
От удивления у меня отвисла челюсть.
Конечно, я знал это имя. Да кто же его не знал? Человек, говоривший здесь со мною, был известен по всем городам и весям как самый гордый из бандитских главарей, досаждающих центральному правительству Китайской республики. Этот человек был Сяо Хо-Ти, наместник Чжили.[22]
Глава вторая
Долина Утренней Зари
Первой моей мыслью была та, что из огня я попал в полымя. Но потом мне пришло на ум, что в привычках многих китайских наместников захватывать европейцев ради выкупа. Если немного повезет, то британское правительство оплатит мое освобождение. Втайне я улыбнулся при мысли о том, что Корженёвский и его пособники, ни о чем не подозревая, взяли на борт еще худших бандитов, чем они сами. Дивная ирония судьбы!
Генерал О. Т. Шоу (или Сяо Хо-Ти, как он титуловался среди своих китайских приверженцев) собрал такую огромную армию бандитов, ренегатов и деструкторов всех мастей, что ему удавалось контролировать значительные области провинций Чжили, Шаньдун и Цзянсу. Шоу держал железной удушающей хваткой дороги между Пекином и Шанхаем. С поездов и автомобилей, проезжающих по его территории, он требовал такую непомерную «пошлину», что всякое движение и торговые сношения между Шанхаем и Пекином осуществлялись исключительно по воздуху. И не каждый корабль был уверен, если летел достаточно низко, что его не собьют пушки генерала Шоу. Центральное правительство было бессильно против него. Попросить же помощи чужестранных сил, управляющих обширными областями Китая за пределами республики, оно боялось, поскольку эти иностранные силы (в подавляющем большинстве – русские и японцы) получат в таком случае давно желанный повод ввести войска в страну. И больше не выводить, разумеется. Именно эти обстоятельства и давали Шоу и ему подобным такую огромную власть.
Меня совершенно сбило с толку внезапное знакомство со столь знаменитой, можно сказать, легендарной персоной. Но потом я вновь обрел дар речи.
– По какой причине… какова же причина вашего желания препоручить мне вождение корабля?
Рослый евразиец провел рукой по своим черным, гладким волосам. Он был похож на дьявола, когда тихо отвечал мне:
– Должен с величайшим прискорбием сообщить, что мистер Барри мертв. Капитан Корженёвский ранен. Вы – единственный из всех на борту, кто в состоянии справиться с этой задачей.
– Барри мертв?
Мне бы торжествовать, но вместо этого меня охватило такое чувство, словно я страдаю от огромной потери.
– Когда мои люди увидели у него оружие, их реакция была слишком скорой. Знаете, они очень нервничают, оказавшись в воздухе. Верят, что если они умрут здесь, то их душами завладеют духи Верхнего Мира. Проще сказать, демоны. Мои сподвижники – необразованные, суеверные люди.
– Насколько тяжело ранен капитан Корженёвский?
– В голову. Ничего серьезного. Но он, разумеется, слишком слаб и не в состоянии командовать кораблем.
– А его дочь? А граф Дутчке?
– Заперты в каюте вместе с капитаном.
– Джонсон?
– В последний раз я видел его на наружной галерее. Мне очень жаль, но я думаю, что во время сражения с одним из моих людей он упал за борт.
– Боже мой! – пробормотал я. – Боже мой! – мне стало тоскливо до собачьего воя. – Пиратство! Убийства! Я почти не могу в это поверить.
– Дела обстоят именно так, как я вынужден с сожалением констатировать, – сказал Шоу. Теперь я, конечно, узнал этот голос. Я слышал его прежде во время спора в каюте, расположенной по ту сторону коридора. – Но теперь мы больше никого не хотим убивать. Корабль в нашей власти, и мы можем лететь в Шаньдун. Всего этого бы не произошло, если бы граф Дутчке не настаивал на том, чтобы лететь в Бруней, хотя я предупреждал его: британцам известно, что он на борту «Скитальца», и его уже ждут.
50 
