очень нудно 
5 
Словно прочитав ее мысли, Мелита сказала:
– Нет, вопросов не будет. Я всего лишь прошу тебя быть доброй к нашему гостю – не из-за того, что он великий воин, а потому, что он заслужил нашу доброту. – Лайонин молча кивнула. – А теперь пойдем отыщем твоих глупеньких служанок и позаботимся о том, чтобы у Черного Льва было достойное логово, – улыбнулась Мелита, пригладив чудесные волосы дочери.
Лайонин поднялась на третий этаж, где располагались спальни. Их было шесть: одна принадлежала родителям, другая – ей. Остальные предназначались для гостей. Сейчас здесь никого не было. Все слуги суетились на кухне. Можно без помех выбрать комнату для лорда Ранулфа.
Через час, удостоверившись, что все готово к приему гостя, она отправилась к себе. Люси оставила на столике хлеб с сыром и кружку молока. Прихлебывая теплую жидкость, Лайонин чуть раздвинула планки деревянных ставен, чтобы выглянуть во двор. В этот момент один человек отошел от «черных стражей» и направился к калитке в каменной ограде. В руке он нес длинную палку. На поясе висел сдвинутый назад мешок.
Лайонин, не задумываясь, сбросила зеленую накидку и сюрко, натянув поверх золотой туники другое, шерстяное. Вынула из сундука самый теплый плащ – из тяжелого серого сукна, с большим капюшоном, подбитый мехом белого кролика, надежно завернулась в него и спустилась в парадный зал, твердя себе, что всего-навсего хочет глотнуть свежего воздуха. С собой она взяла большую флягу с вином, которое грелось над очагом. Удивительно, как легко оказалось пройти незамеченной через открытый двор и выйти в калитку! Стража не обращала внимания на покидавших замок. Только на тех, кто входил.
Ранулф сидел на холодной твердой земле, прислонившись к дереву и не обращая внимания на пронизывающий ветер. Его мысли сейчас были поглощены прелестной зеленоглазой девушкой.
– Ах, Уорбрук, – упрекал он себя, – она не предназначена для твоих развлечений. Это невинная девушка, которую ждет достойный брак с молодым человеком ее возраста и круга.
И все же он не мог выбросить ее из головы. Граф откинул голову на покрытый грубой корой ствол. Перед его внутренним взором по-прежнему стояла она: изумрудные глаза под высоко изогнутыми бровями, маленький носики губы – полные, мягкие, соблазнительные. Он представлял, как ее волосы окутывают плечи и грудь. Какой необычный цвет: рыжевато-золотистый!
О Боже, что это нашло на него?! Сидит и мечтает о какой-то девчонке. Можно подумать, он раньше не видел хорошеньких девушек! Видел, и немало. Но почему-то эта была иной.
Он едва не покрыл себя бесчестьем, когда чуть не впился в нежные губки на глазах у ее родителей и своих людей. Зарыться бы руками в эти роскошные волосы…
– Я принесла вам вина. – Тихий голос прервал течение его мыслей.
Он молча, без улыбки, смотрел на нее, не замечая предложенной фляги.
– Сегодня так холодно, а до обеда далеко и…
Она отвела взгляд, вдруг смутившись и уже жалея о своем нечаянном порыве.
Он взял у нее флягу и пригубил восхитительно сладкого вина, не отрывая глаз от девушки.
– Ты разделишь его со мной?
– Да, – улыбнулась она и, едва коснувшись его руки, взяла флягу. На горлышке еще оставалась капля вина, и она коснулась губами этого места, пораженная Собственной дерзостью. Вернула ему флягу и вынула из-под плаща завернутый в полотно сверток. В нем оказались хлеб с сыром.
Ее улыбка казалась ему ослепительной. Глаза сверкали, как драгоценности, щеки разрумянились от холода, белый мех обрамлял ее лицо и выгодно контрастировал с густыми длинными ресницами.
Этим двоим слова были не нужны. Оба молча сидели, наслаждаясь вином и едой.
Внезапно ветер поднял вихрь из опавших листьев. Лайонин прикрыла глаза ладонью, защищаясь от острых камешков.
– Мой глаз! – вскричала она, ничего не видя от боли и слез.
– Я посмотрю.
Теплая рука придержала ее голову. Сильные пальцы отняли ладонь от глаза.
– Это камень, нет, булыжник, – всхлипнула она.
– Смотри на меня, и я помогу тебе. Открой глаз, только медленно, – мягко уговаривал он, и, несмотря на боль, она повиновалась.
– Ну вот! Видишь, это всего лишь крошечная крупинка грязи!
Девушка несколько раз моргнула, чтобы жжение прекратилось. С того момента, как он коснулся ее, она твердо знала: он исцелит болезнь.
Но теперь едва не ежилась под пристальным взглядом темных глаз, обрамленных короткими густыми ресницами. Радужка глаза действительно оказалась черная, но вблизи можно было разглядеть золотистые искорки.
5 
