Последние отзывы

  103  

Пётр побежал, чтобы догнать их. Нет, он ни за что не хо­тел бы остаться тут в одиночестве. У подножия утёса появи­лось нечто вроде растительности. Сначала он обрадовался, но тут же инстинктивно отдёрнул руку. Стебли, вырастав­шие из коричневой гальки, были рифлёными, точно тол­стые черви, и фрактально разветвлялись на всё более и бо­лее тонкие идентичные отростки. Пётр заметил, что зеле­новатые кисти, венчавшие нежные кружевные зонтики со­цветий, беспрерывно двигались — ритмично увеличиваясь и снова сокращаясь.

— Что это? — спросил он.

Алиса безразлично глянула в сторону. Он думал, что она снова ответит какой-нибудь банальностью, вроде «кусты», но на сей раз девушка отличилась некоторой изобретатель­ностью.

— Лёгкиоакации.

— Мерзость. А что они делают? Алиса едва заметно пожала плечами:

— Растут. А что ещё они могут делать?

— А они не едят прохожих?

— Тут никто не ходит.

Этот мир напоминал все постапокалиптические филь­мы сразу и бил наголову даже галлюцинации, порождае­мые мухоморами. Красный кот с вызывающе задранным хвостом трусил впереди, не оглядываясь назад. Наконец он остановился и сел, нехотя облизывая свою лапу.

— Туда,— сказала девушка, остановившись около жи­вотного. Она смотрела вверх. Только теперь Пётр заметил, что голая скала уступила место бетонной стене. Он с сомне­нием проследил взглядом узенькую тропинку, которая шла поперёк пепельно-серой стены. В одном месте дорожка вдруг резко, под углом в сорок пять градусов, заворачивала и снова продолжала карабкаться вверх. Казалось, что стёжка эта — немногим шире макаронины, крутыми зигза­гами поднималась она до самого верхнего края утёса, смут­но видневшегося где-то на высоте одиннадцатого этажа.

— Туда?..— повторил он.— Зачем?

Кот принялся вылизывать себя под хвостом, поднимая заднюю ногу и позируя, точно модель для подсвечника. Петру показалось, что животина выражала таким образом своё полное презрение по отношению к невежеству чело­века, но вопросы сами собой выпархивали у него изо рта, точно воробьи из клетки.

— Высоко. И опасно. Разве мы не можем и дальше идти вдоль берега? — упирался он.

— Нет,— ответила Алиса, а потом добавила как бы через силу: — Тут сейчас будет ещё хуже.— И она указала пальцем на тонкую линию горизонта, где появились какие-то тёмные очертания.— Это приближается. Надо подняться выше.

Не ожидая Петра, она ступила на жалкое подобие тро­пинки. Красный котяра сопровождал её как тень. Пётр ещё раз оглянулся. На горизонте уже явственно росло что-то тёмное, мрачное, точно чёрный вал грозовых туч. Но по­верхность озера по-прежнему была спокойной и гладкой. Он вдруг ощутил приступ иррационального страха. Тиши­на перед бурей, тишина в оке циклона... Что бы ни прибли­жалось, оно тревожило Алису, обитательницу зазеркаль­ной страны. Или, точнее, задверной.

Кот вопросительно глянул на Петра сверху вниз: мол, ты идёшь или нам не стоит морочить себе голову? Подошвы скользили по крошившемуся бетону, поэтому мужчина, по примеру своей спутницы, торопливо снял ботинки и нос­ки. Выступ был шириной в полторы человеческих стопы. Мужской стопы. Пётр с облегчением заметил, что стена тут слегка наклонена, так что ему не грозило немедленное па­дение и перелом костей на каменистом пляже.

Где-то на половине пути он осмелился приостановить­ся, опираясь спиной о шероховатый бетон. Пётр поднял глаза, и у него перехватило дыхание.

Песочного цвета пространство над ртутным морем без­звучно распахивалось, раздвигая облачный занавес в про­тивоположные стороны небес. Под бледным солнечным кругом левитировал космогоничный шестигранник, точно развёртывавшийся из одной бесконечности в другую. Ниже бесшумно приближалась гигантская стена цунами — смертоносный Конь Посейдона, он нёс на спине два ко­рабля. Лишённые мачт и парусов плавающие гробы — ста­рые, прогнившие, густо обросшие водорослями, точно де­сятилетиями скитались по морям и только теперь буря пригнала их к земле, чтобы на берегу нашли они последнее пристанище после своих странствий. На глазах Петра один из остовов распался на части, а волна с глухим рокотом, на­поминавшим барабанную дробь, поглотила обломки. Дру­гой корабль величественно развернулся, показывая раско­лотую корму, сделанную точно из бледно-голубого камня и отмеченную огромным крестом.

«Я знаю этот корабль! — закричало что-то в сознании Петра.— Знаю, я его уже видел!»

  103