очень нудно 
39 
Девушка в отчаянии огляделась по сторонам, побрела к двери и с силой дернула ручку. Но, как она и подозревала, комнату накрепко заперли.
На тесном чердаке не было ничего, что могло бы послужить оружием. Только низенькая кровать на колесиках и пыльный коврик на полу. Не нашлось даже стула, которым можно было бы ударить того, кто войдет в дверь.
Равина села на кровать и крепко сжала кулаки, борясь с желанием кричать и плакать. Она твердо решила, что не покажет Роберту Данстеру, как она его боится. Нет, такого удовольствия она ему не доставит. И если он… в общем, если ему нужна некая сексуальная услуга, она не расстанется со своей честью без боя.
Мысли Равины вернулись к дому, к Дульси. Когда кузина обнаружит исчезновение?
«Ах, отчего я не послушалась совета сэра Ричарда этим утром? — сетовала девушка. — Почему была такой глупой, такой высокомерной? Он подозревал, что в округе что-то неладно, но даже он, конечно, не ожидал такого ужасного преступления».
Так что же теперь будет? Сэр Майкл ждет ее на ленч, но когда она не появится, он подумает, что она либо забыла о своем обещании, либо решила не приходить. Станет ли он беспокоиться?
«Сомневаюсь», — пробормотала Равина. У нее было такое чувство, что сэр Майкл настолько поглощен собственными делами, что не станет волноваться из-за легкомысленного отношения юной особы к своим обещаниям.
Дульси, конечно, решит, что она в Прайери; она говорила, что и сама собирается туда днем, чтобы поговорить с экономкой сэра Майкла.
Тогда ведь ее исчезновение должно обнаружиться? Но что потом? Они начнут поиски, поднимут крик и шум, найдут Милашку, если кобылка не отвязалась и не убежала. Найдут ли они следы коляски, на которой ее увезли из лесу?
Возможно. Но как они проследят за коляской после того, как она выехала на дорогу?
«О Боже, дай мне силы пережить это! Позволь снова увидеть моих дорогих папу и маму». «И сэра Ричарда». Эта мысль вспыхнула в голове, но добавить его имя к молитве показалось неправильным. Сэр Ричард скоро должен жениться. У него нет к ней чувств, а потому и она ничего не должна к нему чувствовать.
Равина оторвалась от воспоминаний о его темных глазах, пристально заглядывающих в ее, когда внезапный шум по ту сторону двери привлек ее лихорадочное внимание.
Ручка двери повернулась, и в комнату вошел Роберт Данстер с пистолетом в руке и маленькой кожаной шкатулкой подмышкой.
— О, леди Равина. Проснулись, наконец. Хорошо.
Равина заговорила твердо и четко, не позволяя голосу дрожать.
— Мистер Данстер, я понятия не имею, какое черное дело вы задумали, но прошу отпустить меня, пока вы не зашли слишком далеко по губительной тропе, которую избрали.
Краснощекий промышленник только ухмыльнулся.
— Ну-ну, ваши умилительные слова ничего для меня не значат, юная леди. Можете не стараться. Все, что мне от вас нужно — это письмо вашему отцу. Вот бумага, чернила, перо. Напишите то, что я продиктую.
Равина озадаченно на него посмотрела.
— Письмо папе? Но ведь он путешествует по Балканам, как вы прекрасно знаете. Пройдут недели прежде, чем он получит мое послание.
Роберт Данстер улыбнулся, но выражение его лица не предвещало ничего хорошего. У Равины от этой улыбки по спине пробежал холодок ужаса.
— Быстрый курьер доберется туда к концу недели. Как только я получу от него ответ, вас отпустят.
— Но вы ведь не можете держать меня здесь целых две недели!
Равина старалась, чтобы ее голос не дрожал. Она не позволит этому омерзительному человеку увидеть, как она напугана.
Роберт Данстер пожал плечами.
— Это зависит исключительно от вас. Чем быстрее напишете письмо, тем быстрее вас отпустят. Мне нужно, чтобы ваш отец подписал определенный договор с некоторыми влиятельными турецкими политиками. А в письме будет ясно сказано, что случится с вами, его единственным ребенком, если он откажется.
Равина поднялась, гордо выпрямив спину. Она вдруг почувствовала, что все затянувшиеся связи с детством оборвались, и поняла, что в этот миг стала взрослым, самостоятельным человеком.
— Я отказываюсь писать подобные письма. Я не стану участвовать в чем-либо, что принудит моего дорогого отца поступить против чести и совести.
Тяжеловесный промышленник злобно посмотрел на нее.
— В таком случае я напишу его сам, сударыня. А вы все равно будете сидеть здесь до тех пор, пока я не получу ответа.
39 
