Последние отзывы

  2  

— Да, ваша светлость, — негромко ответил Эдвард.

— Ну будет, Эджуотер, мы ведь привели сюда мальчика не для того, чтобы обсуждать его образование. Мы собирались сообщить ему хорошую новость.

— Да-да, конечно, — согласился граф, выпячивая свою не слишком впечатляющую грудь. — Вы желали бы сделать это сами, Клайборн?

Герцог небрежна махнул рукой:

— Нет, говорите вы, Эджуотер. В конце концов, это была ваша идея.

— Но это вы меня на нее натолкнули, так что честь принадлежит главным образом вам.

Эдвард приложил немалое усилие, чтобы не выказать никакой реакции на этот непонятный обмен фразами.

— Не знаю, известно ли вам, — начал граф, переведя взгляд на Эдварда, — что часть моего владения здесь, в Ноттингемшире, граничите одним из небольших имений вашего батюшки.

— Да, ваше сиятельство. Насколько я понимаю, их общая граница в самой южной части имеет протяженность в несколько миль.

Граф расплылся в улыбке, и глаза его радостно блеснули.

— Совершенно верно. Вы прекрасно его обучили, Клайборн.

— Разумеется. Титул и земли когда-то перейдут к нему. Ему следует знать размеры и местоположение собственных владений.

— Однако вы, возможно, не знаете, — продолжил Эджуотер, снова обращаясь к Эдварду, — что мы с вашим отцом дружны со школьных лет. Мы вместе учились в Итоне, а затем и в Оксфорде. Много лет мы с ним мечтали связать наши семьи еще более тесно и надежно. Вот почему мы и приняли некое решение.

— Какое именно решение, милорд? — спросил Эдвард.

— Скоро узнаете, Хартсфилд. Узнаете. Но сначала идемте, вы познакомитесь с моей дочкой.

Эдвард последовал за отцом и графом.

— Заберу ее на минутку, — сказал граф в ответ на вопросительный взгляд своей жены.

Маленькая девочка, которая до этого момента мирно спала, открыла глазки и заплакала, разбуженная бесцеремонным прикосновением. Ее плач стал еще громче, когда граф поднял ее из колыбельки розового дерева.

Нисколько не смутившись, Эджуотер пристроил малышку на согнутой руке и повернул так, чтобы Эдвард мог ее видеть.

— Вот она, милорд. Ну, как вам моя Клер?

Громко орущий младенец показался Эдварду красным, мокрым и злобным — точь-в-точь как лангуст, только что брошенный в кастрюлю с кипятком.

— Она… э… очень здоровая, — отметил Эдвард.

Эджуотер засмеялся:

— Это верно. Доказывает, что со временем она превратится в прекрасную молодую женщину. Ну, Хартсфилд, почему бы вам не подержать ее на руках?

Ему тут же сунули в руки младенца, лишив возможности выбора. Она оказалась у его груди — более теплая, мягкая и тяжелая, чем он ожидал. Ее крошечные кулачки мельтешили в воздухе, словно палочки барабанщиками она продолжала горько плакать.

А потом ее плач смолк. В комнате снова наступила благословен найти шина. С ее лица исчезло напряжение.

Ее глазенки открылись — и оказались нежно-голубыми. Она устремила взгляд на Эдварда, словно он оказался самым интересным созданием из всех, что она дотоле видела.

Малышка шумно вздохнула и снова взмахнула кулачком, но на этот раз явно не гневно. Наоборот, казалось, она тянет ручку.

К нему.

Изумленный Эдвард тоже уставился на нее.

«Не такая уж ужасная», — подумал он. Наверное, ее можно было бы даже назвать миленькой.

Он всю жизнь видел младенцев, когда один за другим появлялись на свет его братья. Но их он определенно не мог бы назвать миленькими.

Она снова махнула крошечной ручонкой, моргнула — и на ее губках появилась слабая улыбка.

— Ну надо же! — проговорил граф с явным удивлением. — Вы ей уже понравились. Я знал, что все будет именно так.

— Что именно будет именно так, ваше сиятельство? — спросил Эдвард, продолжая смотреть на младенчика.

— Что вы двое созданы друг для друга. Милорд Хартсфилд, познакомьтесь с вашей будущей супругой.

— Что?! — Эдвард стремительно перевел взгляд на графа, а его руки дрогнули. Он едва не уронил ребенка.

— Мы с вашим отцом решили заключить помолвку между вами и Клер. Благодаря ее приданому вам отойдет имение, не включенное в майорат. Отличные пастбища заметно увеличат ваши владения в этом графстве.

«Имение? Какое мне дело до земель?! А как же я? Я на это не давал согласия!»

Жаркие слова отказа рвались с его губ — бурный протест, который покажет, что он отвергает этот план. Но тут он встретился взглядом с отцом и понял, что любые его возражения окажутся совершенно бесполезными.

  2