95 
Это, конечно, не прием родов, но я чувствую подъем от хорошо выполненной работы.
Через шесть часов у меня подкашиваются ноги, а я вся насквозь пропахла маслом. Я дважды убирала в туалете, в том числе один раз, когда четырехлетний ребенок заблевал весь пол. Только-только я начала работать помощником кассира, как одна женщина заказывает «Макнаггетс» из двадцати кусочков. Я сама проверяю коробку, прежде чем поставить ее на поднос, потом, как меня учили, называю номер заказа, желаю ей хорошего дня и передаю поднос. Она садится в десяти футах от меня и съедает всю курицу до последнего кусочка. А потом вдруг возвращается к стойке.
— Эта коробка была пуста, — говорит она Наанди. — Я заплатила ни за что.
— Простите, — говорит Наанди. — Мы дадим вам новую.
Я осторожно приближаюсь к ней и тихонько говорю:
— Я проверяла эту коробку. Я видела, как она съела все двадцать наггетсов.
— Я знаю, — шепчет Наанди в ответ. — Она постоянно это делает.
Подходит дежурный менеджер, бледный как смерть мужчина с острой бородкой.
— У вас все в порядке?
— Все замечательно, — отвечает Наанди.
Она берет из моих рук коробочку наггетсов и передает посетительнице, та уносит ее на стоянку. Менеджер возвращается на свое место у окошка выдачи заказов автомобилистам.
— Ну и ну, — бормочу я.
— Если принимать все это близко к сердцу, то и одной смены не выстоишь. — Наанди отвлекается на группу подростков, которые вваливаются в дверь на волне собственного хохота. — В школе уроки закончились, — предупреждает она. — Делайте веселое лицо.
Я поворачиваюсь к экрану, ожидая, когда чудесным образом появится следующий заказ.
— Добро пожаловать в «Макдоналдс»! — говорит Наанди. — Готовы сделать заказ?
Я надеюсь, что это будет не шейкер. Это единственная машина, с которой я еще чувствую себя не очень уверенно, к тому же Наанди уже рассказала мне историю о том, как в свою первую неделю забыла закрыть аппарат, из-за чего сама и весь пол оказались в молоке.
— Хм, я возьму «Биг-Мак меню», — слышу я. — Чувак, ты что хочешь?
— Я бумажник дома забыл…
Я разворачиваюсь, потому что узнаю` этот голос. Перед прилавком стоит Брайс, друг Эдисона, а рядом с ним, засунув руки в карманы куртки, застыл мой сын.
Я вижу, каким всепоглощающим ужасом наполняются глаза Эдисона, когда он обводит взглядом мою сеточку для волос, мою униформу, мою новую жизнь. И вместо того, чтобы улыбнуться ему или сказать «привет», я отворачиваюсь, пока меня не узнал Брайс. Пока я не услышала, как Эдисон придумывает очередное оправдание, чтобы выпутаться из положения, в которое я его поставила.
Эдисона нет дома, когда я прихожу, снимаю униформу и под душем смываю запах жира. Я шлю ему сообщение, но он не отвечает, и я готовлю ужин, делая вид, что ничего не случилось. Когда он наконец возвращается, я выставляю на стол запеканку.
— Горячее, — говорю я, но он идет прямиком в свою спальню.
Я думаю, что он все еще расстроен из-за моей новой работы, но через мгновение Эдисон появляется, держа в руках огромную стеклянную банку, полную монет, и чековую книжку.
— Две тысячи триста восемьдесят шесть. И в банке еще пара сотен.
— Это деньги на колледж, — говорю я.
— Нам они нужны сейчас. Я могу подработать. Впереди весна и лето. Заработаю еще больше.
Я знаю, как скрупулезно Эдисон откладывал деньги, которые получал в продовольственном магазине, где подрабатывал с шестнадцати лет. Мы понимали, что свои сбережения он тоже будет вкладывать в образование, и тогда я с помощью стипендий, федеральной помощи студентам и плана 529, к которому мы подключились, когда он был еще совсем маленьким, уж как-нибудь смогла бы оплатить остальную часть. От мысли взять деньги, которые отложены на колледж, у меня сжимается сердце.
— Эдисон, нет.
Он морщится.
— Мама, я не могу… Я не могу видеть, как ты работаешь в «Макдоналдсе», когда у меня есть деньги, которые можно взять. Ты хоть понимаешь, что я сейчас чувствую?
— Во-первых, это не деньги, это твое будущее. Во-вторых, нет ничего позорного в честной работе. Даже если ты весь день жаришь картошку фри. — Я сжимаю его руку. — И это ненадолго. Только пока все не образуется и я не начну снова работать в больнице.
— Если я брошу бегать, то смогу получить больше смен в «Стоп энд Шоп».
— Ты не бросишь бегать.
— Да меня все равно давно не волнует этот дурацкий спорт.
95 
