79 
— Ты в одном шаге от серьезных неприятностей.
— И от тебя очень приятно пахнет.
— Все, с меня хватит. — Рина толкнула его к стене своего дома. — Ноги шире плеч.
— Ну, ладно, ладно, хватит. — Он смеялся и стукался лбом о стену дома. — Если я кажусь тебе сумасшедшим, то это только от неожиданности. О черт! Не надо надевать на меня наручники… по крайней мере, пока мы не узнали друг друга получше. Колледж-парк, май 1992 года. Вечеринка… Черт, я даже не знаю, чей это был дом. Студенческий дом, но не общежитие. За пределами территории. Джилл, Джесси… нет, Джен. Мне кажется, там жила какая-то Джен.
Рина молчала. Наручники все еще были у нее в руке.
— Продолжай.
— Я увидел тебя. Я никого не знал. Пришел с другом и увидел тебя на другом конце комнаты. На тебе была маленькая розовая кофточка без рукавов, волосы у тебя были длиннее — ниже плеч. Но мне больше нравится твоя теперешняя прическа — пышным облачком вокруг лица.
— Я передам своему парикмахеру, что ты одобряешь. Я встретила тебя на вечеринке в Колледж-парке?
— Нет. Я так до тебя и не добрался. Музыка смолкла. Для меня это была та самая минута. Можно мне повернуться?
Нет, он не был похож на сумасшедшего. Ну… не совсем. И Рина была заинтригована. Она отступила.
— Руки держи при себе.
— Без проблем. — Он вскинул их ладонями наружу, потом опустил и зацепился большими пальцами за петли своего пояса с инструментами. — Я увидел тебя и… бац! — Он стукнул себя кулаком по груди. — Но к тому времени, как я пересек комнату, — там было битком набито, — ты уже исчезла. Я тебя всюду искал — наверху, снаружи, везде.
— Ты видел меня больше десяти лет назад, на другом конце комнаты на вечеринке в колледже, и ты помнишь, во что я была одета?
— Это было… на миг словно все исчезли, в комнате никого не было, кроме тебя. Знаю, это звучит странно, но это правда. Потом был еще один раз. Моя подружка потащила меня в субботу в торговый центр, и я увидел тебя на верхнем этаже. Я побежал искать эту чертову лестницу, а когда поднялся, ты опять исчезла, как Гудини [31]. — Он одарил ее лунатической улыбкой и сдвинул бейсболку еще дальше на затылок. — Потом зимой девяносто девятого. Я возвращался от клиента и застрял в пробке. Поймал Брюса по радио. «Я расту». Смотрю по сторонам и вижу тебя в соседней машине. Ты выбиваешь ритм по баранке. Опять ты рядом. И я…
— О, мой бог! Тот самый псих!
— Извини.
— Тот самый псих, который глазел на меня по дороге в супермаркет!
Опять он улыбнулся, но на этот раз задорно. Он как будто смеялся над собой.
— Да, это был я. Мне все время казалось, что я тебя придумал. Но я ничего не придумал. Ты здесь. Ты существуешь.
— Это еще не значит, что ты не псих.
— В криминальном плане я не опасен. Мы могли бы поговорить. Ты могла бы пригласить меня на чашку кофе.
— У меня нет кофе. У меня пока ничего нет.
— Ну, тогда ты могла бы зайти ко мне на чашку кофе. Только у меня его тоже нет. Видишь: соседняя дверь. Ты могла бы зайти выпить пива. Или кока-колы. Или просто зайти и остаться навсегда.
— Спасибо, я пас.
— Хочешь, я приготовлю ужин? Или свожу тебя на ужин в ресторан. Или увезу на Арубу.
Смех готов был сорваться с ее губ, но она заставила себя сдержаться.
— Об Арубе я подумаю. А что касается ужина… сейчас час дня.
— Ладно, пусть будет обед. — Он засмеялся, стащил с головы бейсболку и запихнул ее в задний карман, потом провел длинными пальцами по своим густым черным волосам. — Не могу поверить, что несу всю эту чушь. Я не ожидал увидеть Девушку Своей Мечты в соседнем доме. Позволь мне начать сначала. Бо. Боуэн Гуднайт.
Рина пожала протянутую руку. Ей понравилась эта рука — сильная, мозолистая.
— Бо.
— Мне тридцать три, холост, судимостей нет. При врачебном осмотре признан физически здоровым. У меня свой бизнес. «Гуднайт. Столярные работы на заказ». И еще я занимаюсь недвижимостью вместе с партнером. С тем самым приятелем, с которым мы были тогда на вечеринке. Могу представить тебе рекомендации, медицинские отчеты, налоговые декларации. Только, пожалуйста, не исчезай.
— Откуда ты знаешь, что я не замужем? Что у меня нет детей?
Его лицо лишилось всякого выражения. Он даже побледнел.
— Не может этого быть. Бог не может быть так жесток.
Рине это стало нравиться. Она склонила голову набок.
79 
