Последние отзывы

  117  

– Прямо-таки живая картина! – в восторге произнесла Люси.

– И не всегда мирная – чаще мрачная, грозовая. И не забывай о туманах: они бывают такими густыми, что трудно разглядеть край мыса.

Люси улыбнулась его очередной попытке обратить ее внимание на негативные стороны этих мест, поскольку уже поняла: это не для того, чтобы испугать, – скорее, чтобы подготовить.

В живую картину вплыл корабль и сразу вызвал у Люси интерес.

– А что, «купцы» и сюда заходят?

– Так близко – нет. Это фрегат «Таурус». Он курсирует вдоль побережья.

– Уверена, что контрабандисты днем не действуют.

– Нет, так что он просто для устрашения: изредка даже стреляет из пушки – холостыми, естественно, – но это сигнал.

Угроза тем, о ком он заботится. Люси отвернулась от окна и посмотрела на Дэвида, такого близкого, такого дорогого.

– Почему люди не откажутся от этого? Неужели не могут зарабатывать честным путем?

Дэвид взял ее руки в свои.

– Все не так просто. Да, фритредерство незаконно, но здесь это образ жизни на протяжении многих поколений. Заниматься контрабандой для этих людей так же естественно, как собирать урожай, и их возмущает, что правительство пытается им помешать.

Он сказал «их», но наверняка имел в виду «и меня», Люси в этом не сомневалась. Он родился и вырос здесь, его ранили, когда он забавы ради, участвовал в контрабандных рейдах. Его отец был предводителем контрабандистов. Неудивительно, что он оправдывает фритредерство.

Ей такая ситуация не нравится, совсем не нравится, и со временем она постарается положить конец противозаконному промыслу, а пока остается лишь надеяться, что она сможет помешать ему рисковать своей жизнью ради развлечения.

– Ты сказал, что перестроил две комнаты.

– Да, еще гостиную по соседству.

Не выпуская ее рук, Дэвид провел ее в соседнюю комнату, и Люси, восторженно оглядев помещение, заметила:

– На эту ты потратил больше денег.

Здесь и правда царила роскошь. Нижняя часть стен была обита панелями, окрашенными в красновато-коричневый цвет, причем в центре каждой имелся резной рисунок с позолотой. Эффект был весьма необычный и напомнил Люси кордовскую цветную кожу, украшенную золотом.

Выше панелей стены были красного цвета и заканчивались позолоченным карнизом. Обивка дивана и трех кресел была той же цветовой гаммы – красновато-коричневая с позолотой.

– Больше, чем следовало, – согласился Дэвид, – хотя, наверное, не так много, как ты думаешь. Панели мне достались почти даром – я взял их из дома неподалеку.

– Он что, шел под снос?

– Там делали ремонт: меняли отделку на более модную. Когда-то Лонгли-холлом владел разбогатевший в Индии денежный мешок по имени Джозеф Бростер. Вот он все знал об индийских богинях. Этот старый развратник привез оттуда пристрастие к экзотике всевозможного сорта.

– Понимаю.

Дэвид усмехнулся.

– Думаю, да. Он любил устраивать здесь пышные пирушки. В прошлом году он умер, и его внук, унаследовавший этот варварский дом, содрогнулся, когда сюда переехал. Когда я услышал, что он собирается все оттуда выкинуть и превратить его в современное жилище, я предложил ему продать эту комнату мне. Он был счастлив от всего этого избавиться и отдал за бесценок графу Виверну.

– Ага, значит, титул все же дает некоторые преимущества!

Люси пошутила, но Дэвид ответил абсолютно серьезно:

– Но тяжелый груз ответственности их перевешивает. У меня нет выбора, Люси, а у тебя есть.

– Мое место рядом с тобой. Правда, есть и еще кое-что: буду честна – я сейчас как щепка в бушующем море.

– Почему? – изумился Дэвид.

– Я серьезно. Мне больше некуда деваться. Жить у тети Мэри нет сил – хоть бомонд и встретил меня вполне приветливо, я чувствую себя там чужой. Моим домом был Сити, но сейчас там все изменилось. В доме моего отца всем заправляет другая женщина. Все мои подруги кто уже замужем, кто собирается. Когда-то я думала, что крепко обосновалась в мире коммерции и смогу там преуспеть, но теперь мне ясно, что нужно смотреть правде в глаза: это мир мужчин, и отец не желает, чтобы меня в него приняли. Я могла бы воспользоваться своими деньгами, чтобы пробить себе дорогу, и, возможно, добилась бы успеха, но вот вопрос: кто захотел бы вести со мной дела без поддержки отца?

– Ты бы обязательно преуспела: я таких замечательных умниц и красавиц еще не встречал.

– Ты слишком высокого мнения о моих дарованиях, любимый. У меня нет желания вести битву длиной в жизнь за то, чтобы быть принятой во враждебном мире.

  117