32 
– Поживем – увидим, – ответила она. – Возможно, домой вы вернетесь с какой-нибудь прекрасной индианкой, которая станет вам такой женой, о которой вы всегда мечтали.
– В ваших рассуждениях есть изъян. Я никогда не хотел жениться.
– Это так, конечно. Жениться вам так не хотелось, что вы просто взяли с полочки жену, на которую вам указали, и даже не удосужились как следует изучить товар, прежде чем зарегистрировать его на себя.
Граф захохотал и хлопнул Энтони по плечу.
– Ничего, все хорошо, дружище. Не нужно делать такие глаза. Мы много всякого разного друг другу говорим, однако половина – это просто шутки.
– Но которая половина? – спросил Энтони, неожиданно попав прямо в точку.
Венеция и граф переглянулись, мысленно задавшись тем же вопросом.
* * *
Наконец они достигли конца Суэцкого канала и вышли в Красное море. Теперь от Индии их отделяло только Аравийское море.
Однажды граф о чем-то разговорился с капитаном, а Энтони улучил минуту, когда рядом с Венецией никого не было, и подошел к ней. Она сразу увидела, что его что-то тревожит.
– Мне бы хотелось, чтобы вы забыли то, что я говорил вам в тот вечер перед свадьбой, – горячо произнес он.
– О том, что Айвен – ужасный гордец и любит быть хозяином? – с невинным видом поинтересовалась она.
– Я… кажется, не говорил такого…
– Говорили, говорили, – заверила она его. – И вы говорили, что ему не нужна жена, которая будет прекословить, обсуждать его поступки или возражать против того, чтобы он встречался с другими женщинами.
– Я этого не говорил! – едва не вырвался вопль из его уст.
– Не совсем такими словами…
– Ничего подобного. – Ужас перед этим разговором придал его голосу нехарактерную твердость. – Я ничего не говорил про других женщин. Это вы про них говорили.
– Да, я говорила, – смягчилась она. – Хотя вы, можно сказать, признали это…
– Я… это… На этом судне вам ничего не грозит, не так ли? Я хочу сказать, здесь нет других женщин.
Венеция с огромным трудом сдержала смех.
– Энтони, вам нужно было идти в дипломаты, – промолвила она, сжимая дрожащие губы.
Лицо его озарилось.
– Правда? Когда-то я подумывал об этом, но Айвен сказал, что у меня ничего не выйдет.
– Интересно почему. Но не важно. Давайте забудем про тот разговор.
– Да, давайте.
Он потер лоб.
Ночью, лежа в кровати, она думала об этом разговоре. Мудрая женщина приняла бы услышанное к сведению, но Венеция понимала, что, когда дело касалось графа, она просто не могла трезво рассуждать. Она избрала противоположное направление: стала его дразнить, бросать ему вызов, противоречить на каждом углу. Звучало это довольно угрожающе, но чутье подсказывало ей, что это единственный способ победить и сохранить его уважение.
А уважение было исключительно важно, она знала это. Без него ни одно другое чувство не выжило бы и не расцвело.
* * *
Пока плыли через Аравийское море в сторону Бомбея, погода сделалась невыносимо жаркой. Теперь все мысли путешественников сосредоточились на том, что их ждало впереди.
– А как ты объяснишь мое присутствие? – спросил Энтони, когда к нему пришло запоздалое понимание своего положения.
– Я скажу, что ты мой адъютант, – важно заявил граф.
Наконец настал тот миг, когда судно вошло в порт Бомбея. Венеция удивилась и обрадовалась, когда увидела на пристани оркестр и дожидающийся их почетный караул.
Она в последний раз осмотрела себя в зеркале, надеясь, что выглядит наилучшим образом и не осрамит мужа и свою страну. Потом поспешила к графу, и они вместе вышли из каюты.
– Итак, начинается, – сказал он. – Скоро мы увидим вице-короля, он официальный представитель ее величества, и не забудьте: вы моя жена.
– К чему вы это? Что, по-вашему, я могу сделать такого страшного?
– Ваш острый язычок может сболтнуть что-нибудь ужасное.
– Обещаю хорошо подумать, прежде чем что-то говорить.
– Это еще хуже.
Почетным караулом руководил внушительного вида офицер, судя по форме, полковник. Он приветствовал их у трапа, добавив, что, к большому сожалению, вице-король не смог прибыть лично, но будет ждать их в Калькутте.
Пока мужчины разговаривали, Венеция осмотрелась. Ее поразило буйство красок вокруг. Их встречали индийцы с гирляндами из бархатцев. Пестрота сари, казалось, отражалась в униформе военных всех рангов, которые ходили по пристани.
Торговцы продавали зеленые, фиолетовые и оранжевые фрукты. Венеция заметила стайки детей с разноцветными ветряными вертушками и воздушными змеями.
32 
