Последние отзывы

  24  

Саймон Редверс, который сидел за столом рядом со мной, расспрашивал меня о том, как мне понравился дом и что я думала о его окрестностях. Отвечая на его вопросы, я не могла до конца скрыть своей неприязни к нему, а он, в свою очередь, не мог не почувствовать ее в тоне моего голоса. Судя по настойчивости, с которой он продолжал разговор, его это не только не обескураживало, но и еще больше раззадоривало.

В какой-то момент он наклонился ко мне и сказал:

— Вы должны заказать свой портрет, чтобы повесить его в фамильной галерее.

— Разве это обязательно?

— Разумеется. Вы же видели галерею. Там запечатлены все владельцы этого дома со своими женами. А вы были бы прекрасной моделью для художника — гордая, сильная, решительная женщина.

— Так вы умеете угадывать характер?

— Только, когда он читается на лице и прослеживается в разговоре.

— Я не знала, что мое лицо — открытая книга.

Он засмеялся.

— Да, это необычно для столь молодой женщины, как вы. Согласитесь, что с возрастом, жизнь… судьба, назовите это как угодно, оставляют на лице человека свой след.

Он посмотрел на кого-то через стол, словно приглашая меня последовать за собой взглядом. Вместо этого я нарочито уставилась в свою тарелку, чтобы дать ему понять, что мне не нравится его циничная бесцеремонность.

Он снова повернулся ко мне и спросил:

— Вы не согласны со мной?

— Согласна, но вам не кажется, что проверять эту теорию на присутствующих не совсем тактично?

— Со временем вы поймете, что я — типичный йоркширец, а они ведь никогда не отличались тактом.

— Употреблять будущее время нет нужды, так как я уже успела это понять.

На его губах появилась улыбка. Я чувствовала, что ему нравится меня дразнить, потому что я оказалась достойным противником в этой словесной дуэли. Мне было приятно сознавать, что мне удалось его удивить: пусть он считал меня охотницей за состоянием, но, по крайней мере, он убедился, что я не бессловесная дурочка и пустая кокетка. Мне кажется, что в этот момент он против своей воли почувствовал ко мне некоторое уважение — отчасти, может быть, из-за того, что, как он думал, я поставила себе целью заловить Габриэля и сумела это сделать.

— Кстати, о лицах и характерах, — сказал он. — Возьмите портреты в галерее — какой изумительный материал для физиономиста! Например сэр Джон, который к ярости Кромвеля пошел сражаться за короля, — его лицо — это лицо безнадежного идеалиста. Или сэр Люк, игрок, проигравший свое наследство, — в его лице ясно видна порочность и одержимость азартом. Наконец, другие Джон и Люк — самоубийцы. Если повнимательнее посмотреть, в их лицах можно прочитать их судьбу. У Люка, например, совершенно безвольный рот. Его легко представить себе, стоящим у парапета на западном балконе и готовящимся свести счеты с жизнью так, как это делают только слабые люди…

Я вдруг заметила, что общий разговор за столом прекратился и все сидящие за ним прислушиваются к словам Саймона.

Сэр Мэттью наклонился ко мне и похлопал ладонью по руке.

— Не слушайте моего племянника, — сказал он. — Он вам Бог знает чего может нарассказать о наших предках. В нем говорит ревность — он ведь Рокуэлл только по женской линии, и Киркландское Веселье ему не достанется.

Взгляд Саймона был непроницаем. Я обратилась к нему:

— Я слышала, что у вас тоже очень красивый дом.

— Келли Грейндж! — Сэр Мэттью словно выплюнул это название. — Редверсы всегда завидовали нам из-за Киркландского Веселья. — Он показал на Саймона. — Его дедушка женился на одной из моих сестер, но ей жизнь вне этого дома была не в радость. Она все время приезжала сюда и привозила сначала своего сына, потом — внука. Что-то последнее время, Саймон, мы тебя нечасто видим.

— Это легко исправить, — ответил Саймон, глядя на меня с иронической улыбкой. Сэр Мэттью громко фыркнул, вызвав неодобрительные взгляды викария и его жены.

Несмотря на мою неприязнь и настороженное отношение к Саймону Редверсу, мне было жаль, когда закончился ужин, а с ним и наш разговор. Я всегда была готова принять открытый вызов, и Саймон бросил мне его еще до того, как узнал меня. Я знала, что не ударила лицом в грязь во время разговора с ним, и была готова в любую минуту продолжить нашу словесную дуэль, чтобы в конце концов убедить его в том, что я не та, за которую он меня принимает.

После ужина дамы перешли в гостиную, и я попыталась поближе познакомиться с Дамарис. Это оказалось нелегко: она была вполне любезна, но очень сдержанна и не прилагала никаких усилий для того, чтобы поддержать разговор. В конце концов я решила, что за ее удивительной внешней красотой скрывается весьма заурядная личность. Я была рада, когда мужчины наконец присоединились к нам в гостиной. Саймон Редверс сразу подошел к Дамарис — мне кажется, в основном для того, чтобы поддразнить Люка, а я занялась разговором с викарием, который рассказал мне о ежегодном летнем празднестве, которое местная церковь традиционно устраивала в парке Киркландского Веселья, и о мистерии, которую его жена собиралась поставить в развалинах аббатства в Иванов день. Он попросил меня принять участие в приготовлениях к празднику, и я заверила его, что буду рада сделать то, что в моих силах.

  24